fb ok ok instagram twitter youtube

Просмотров с 20 декабря 2009: 11848

Коломийцева О.А.
кандидат филологических наук (Киев)

Лингвистический аспект
психотерапевтического воздействия А.М.Кашпировского

Психотерапевтический метод А.М.Кашпировского представляет собой уникальный, до последнего времени неизвестный способ возбуждения сферы бессознательного в психике индивида. Воздействие на бессознательное, сопровождаемое переключением сознания, отвлечением внимания пациента от своих заболеваний, по-видимому, возбуждает процессы саморегуляции в организме больного, что ведёт к обратному развитию соматических и психосоматических патологических состояний и активизации негентропийных тенденций в организме.

Механизм воздействия А.М.Кашпировского представляет собой сложную совокупность скрытых психологических приёмов, которые могут быть выделены и описаны посредством анализа речи Анатолия Михайловича. Известно, что в тексте получают отражение мыслительные процессы и операции, выполняемые говорящим в ходе построения речевого произведения. Поэтому анализ индивидуальных авторских особенностей речи А.М.Кашпировского может послужить ключом к пониманию механизмов его воздействия. Исследование проводилось по материалам стенограмм магнитофонных записей 27 лечебных сеансов, проводимых с 1989 по 1991 гг.

Выполняя роль цензуры, «критики» (З.Фрейд), сознание служит препятствием на пути вербального воздействия на сферу бессознательного. В своём общении с пациентами А.М.Кашпировский постоянно переключает их внимание, отвлекает их сознание от процесса воздействия, что придаёт его речи оттенок скрытости, косвенности, символичности. Сложность «установления контакта» с бессознательным обусловлена ещё и тем, что с этим особым, пока ещё мало изученным планом человеческой психики, необходимо говорить на его языке.

Речевая деятельность связывается с работой доминантного (левого) полушария головного мозга. Возникновение сознания в фило- и онтогенезе неотделимо от появления и развития языка. В то же время многие авторы отмечают наличие в языке целого ряда единиц и структур, непосредственно соотносящихся с работой правого полушария и осуществляющих прямую связь с бессознательным. Примером может служить эмоционально окрашенная лексика. Действие бессознательных процессов проявляется в необычном сочетании слов, что имеет место в поэтической речи, а также встречается при некоторых речевых патологиях. Таким образом, воздействие на бессознательное осуществляется при помощи специфического языкового кода. С учётом вышесказанного механизм воздействия А.М. Кашпировского можно условно разделить на два взаимосвязанных процесса: отвлечение сознания и введение в сферу восприятия адресата единиц кода бессознательного.

Отвлечение сознания достигается в результате использования языковых единиц, искажающих процесс передачи информации. Чтобы отвлечь сознание, устранить его как некое препятствие, необходимо нарушить законы его функционирования. Одновременно с развитием сознания совершенствовалась способность человека к логическому мышлению, предполагающему обязательный учёт законов логики. Нарушение хотя бы одного из логических законов (тождества, достаточного основания) немедленно фиксируется. В ситуации спора или дискуссии слушающий обычно указывает говорящему на несоблюдение им «условий игры». В ситуации психотерапевтического воздействия пациент, находящийся в положении зависимости от врача, не подвергает анализу, а тем более критике имеющие место логические неточности. Сознание как цензура, как критика не срабатывает, открывая таким образом доступ к бессознательному.

Одним из наиболее типичных для А.М.Кашпировского средств отвлечения сознания являются парадоксы, которые можно определить как языковые единицы, содержащие противоречия в своей смысловой структуре, включающие два противоположных сообщения, например:

"Лечение тогда, когда нет лечения".(20.01.91).

"Все условия хорошие, даже плохие".(20.01.91).

"Лучший способ ко мне попасть — это не попадать. И вот тогда вы попадёте«.(17.10.91).

Информация, содержащаяся в первой части таких высказываний, вступает в противоречие с тем, что говорится далее. Поэтому обычное восприятие таких сообщений с точки зрения истинности (ложности) невозможно. В ситуации, когда у пациента уже формируется установка на самоисцеление, когда он верит в психотерапевта и становится свидетелем многочисленных случаев выздоровления, всё то, что говорит врач, принимается на веру. Поэтому парадоксы не анализируются больным, а выступают в его понимании как единое, нечленимое целое, формируя некий синтетический образ. Образ этот уже имеет все признаки бессознательного, которое,по мнению многих авторов,характеризуется амбивалентностью символов.

Воздействующая сила парадоксов велика, причём, их влияние на психику индивида может быть как положительным, так и отрицательным, как отмечали представители коммуникативно-динами-ческого подхода в патопсихологии. Они, в частности, изучали влияние двойственных в содержательном плане высказываний на психическое здоровье детей в семьях, где есть больные шизофренией, и пришли к выводу о том, что парадоксальные высказывания, используемые в неблагоприятных для ребёнка ситуациях, на фоне общего отрицательного отношения могут оказаться шизофреногенными. Логически стройная система мышления адресата разрушается — и он соскальзывает в бессознательное с его амбивалентностью, символичностью. Однако, если парадоксальные высказывания используются в ситуациях эмпатического отношения к пациенту, их функция резко меняется. В таких случаях двойственность воспринимается как возможность выбора одного из благоприятных вариантов решения. Эффективность применения таких парадоксов в терапевтических целях, по мнению ряда авторов, велика.

Парадоксы, используемые А.М.Кашпировским, можно разделить на семантические и прагматические. Семантические содержат противоречия непосредственно в своей семантической структуре как нечто постоянное, инвариант, например:

«Мой метод — в отсутствии метода» (17.10.91).

Если же информация, передаваемая высказыванием, вступает в противоречие с истинным положением дел, с самой ситуацией, речь идёт о прагматическом парадоксе, например:

«Здесь никого нет — только Вы» (20.01.91).

Вне текста, вне ситуации данное высказывание не содержит никакого противоречия. Однако использование указанного предложения А.М.Кашпировского во время психотерапевтического сеанса формирует противоречие между семантикой высказывания и ситуацией. Такая алогичность способствует отвлечению сознания.

Функция отвлечения сознания закрепляется также за тавтологическими высказываниями. Рассмотрим несколько примеров:

«Пускай с вами делается то, что делается» (18.01. 91).

«Ваши руки — это ваши руки» (20.01.91).

«Всё закончится только тогда, когда закончится» (18. 01.91).

Необычность таких высказываний — в их низкой информативности. В соответствии с законами речевого общения в каждом предложении должна содержаться информация двух видов: уже известная адресату и новая, неизвестная. Сообщение о некотором положении дел должно опираться на определённое предварительное знание. В примерах, приведённых выше, для передачи двух различных видов информации на уровне предложения используется одно и то же слово: «делается/делается», «руки/руки», «закончится/закончится». Однако эти слова выполняют различные синтаксические функции и, следовательно, не являются семантически тождественными,имеют разные значения. Таким образом, высказывания указанного типа представляют собой примеры нарушений логического закона тождества. Несоблюдение данного закона имеет место и в случаях использования предложений, содержащих синтаксический приём хиазма. Такие высказывания делятся на две части, причём,во второй части используются те же лексические единицы, что и в первой, но в обратном порядке, например:

"Вера творит чудеса — чудеса творят веру«(17.01. 91).

В ходе психотерапевтического воздействия А.М.Кашпировский передаёт пациентам некоторую информацию, формируя своё сообщение таким образом, чтобы наиболее важные сведения поступили в бессознательное незаметно для больного, в обход сознания. С этой целью используются прёмы косвенного внушения. Объясним для начала, что словесное внушение может быть как прямым, так и косвенным. В случае прямого внушения информация, передаваемая врачом, прямо фиксируется в формально-содержательной структуре высказывания без каких-либо опосредующих операций, например:

«Дети, вы отключаетесь с мыслью, с установкой: я проснусь, я почувствую, я потренируюсь сейчас, в данную секунду» (январь,1989, ТВ сеанс).

При порождении высказываний, являющимися косвенными внушениями, вводится в действие механизм опосредования. Необходимая информация воспринимается пациентом, но процесс восприятия протекает неосознанно, поскольку внимание больного переключается на мало значительные детали. Как отмечает А.М.Кашпировский, «всё то, что отвлекает и мешает, является тем,что помогает». Например, "Многие ждут от меня словесных доказательств, что пропала астма и дышится легко. Я знаю об этом и знаю, какие существуют болезни«(16.11.89).

Пациенту нужна информация о том, что у него проходят его собственные заболевания. Его вниманию, однако, предлагается нечто другое — и в результате эффективность воздействия повышается. В своей работе А.М.Кашпировский использует как прямое, так и косвенное внушение, причём, языковые единицы, употребляемые в функции внушения, чрезвычайно многочисленны и разнообразны.

Рассмотрим для начала приёмы прямого внушения:

1. Высказывания констатирующего типа с глаголами в настоящем, прошедшем и будущем времени, например:

«У некоторых имеются приятные приливы тепла, происходит экскурсия крови — давление нормализуется» (7. 06.89).

«У многих уже начали шевелиться руки. У многих из вас уже прошла боль» (7.06.89).

«В нашем общении я создам обстановку на исцеление» (7.06.89).

Увеличение воздействующей силы высказывания может достигаться в результате повтора, суть которого состоит в использовании в одном предложении одного и того же глагола,но в разных видовременных формах, например:

«У самых больных проходит то, что практически никогда не проходило» (7.06.89).

Сочетание утвердительной и отрицательной формы глагола «проходит/не проходило», ещё больше усиливает воздействие.

2. Предложение с глаголами в форме повелительного наклонения, например:

«Не боритесь с такими мыслями, которые являются нелечебного характера» (7.06.89).

3. Предложение, включающее перформативные глаголы, т.е. глаголы, которые являются наименованием определённых речевых действий. А.М.Кашпировский использует в таких случаях глаголы с суггестивным значением: «внушаю», «даю установку», «программирую», например:

«Внушаю: закрываются глаза — закрылись» (январь, 1989,ТВ сеанс).

В ходе прямого внушения информация поступает в бессознательное через сознание. Всё то, о чем говорится, осознаётся адресатом. Участие сознания в восприятии сообщения является тем препятствием, которое мешает поступлению информации в бессознательное. Использование приёмов прямого внушения характерно для методики классического гипноза. Для того, чтобы внушение оказалось эффективным, высказывания должны быть максимально конкретизированы, что достигается в результате многочисленных повторов, последовательной редукции предложения вплоть до одного компонента и т.п.

А.М.Кашпировский в своём воздействии, существенно отличающимся от классического гипноза, свёл приёмы прямого внушения до минимума. Исключением являются сеансы, направленные на лечение конкретных заболеваний, прежде всего телевизионные сеансы, призванные избавить детей от энуреза. Примеры, приводимые выше, не ориентированы на конкретное заболевание, не являются прямыми внушениями в чистом виде, а содержат некий элемент косвенности. Директивность воздействия снижается за счёт употребления единиц со значением неопределённости: «многие», «некоторые», «тысячи из вас».

Формулы косвенного внушения представляют собой выкристаллизовавшиеся в языке структуры, в которых нарушено соответствующее поведение. Например, чтобы понять предложение «У вас проходит боль», необходимо сначала осознать значения слов и подумать об этой боли. Информация о наличии боли поступает, таким образом, в сферу бессознательного и закрепляется там. Изменить её очень трудно.

Чтобы осуществить косвенное внушение, являющееся более эффективным, нужно так построить высказывание, чтобы основная информация поступила в бессознательное. Вниманию пациентов необходимо предоставить другую информацию, например:

«Я жду ваших сообщений о том, что у многих произойдут буквально чудесные исцеления» (ноябрь,1989,ТВ сеанс).

При восприятии данного предложения пациент прежде всего обращает внимание на то, что А.М.Кашпировский ждёт от него некоторых сообщений. Информация о том, что исцеление произойдёт, воспринимается неосознанно. При этом косвенность внушений, выраженных сложноподчинёнными предложениями, может быть ещё усилена благодаря использованию следующих приёмов:

а) замена придаточного предложения обобщающим наименованием, например:

«Не хочу говорить лишних слов, не хочу обещать золотые горы — эти слова скажете вы, об этом вы напишите, сообщите» (ноябрь,1989,ТВ сеанс).

б) употребление восклицательных предложений, например:

«Чего стоит только слово, один только намёк на то, что сейчас тысячи людей расстались с болью!» (ноябрь,1989,ТВ сеанс);

в) сочетание сложноподчинённого предложения с высказыванием, имеющим противоположное значение (сложный парадокс), например:

«Все ждут от меня, что я начну уговаривать вас лечиться, что буду пояснять, что у вас проходит головная боль, у вас проходит опухоль. Я это никогда не говорю» (7.06.89).

"Я это никогда не говорю«,- замечает А.М.Кашпировский, хотя уже всё сказано. В последнем примере ос-новная информация подчёркнута.

4. Высказывания с глаголами в форме сослагательного наклонения, например:

«Если бы мы все увидели, сколько сотен людей в эту же секунду освободились от своего недуга, мы все бы плакали» (ноябрь,1989,ТВ сеанс).

Пациент прежде всего воспринимает информацию о том, что «мы бы все плакали». Основная мысль сдвинута на периферию восприятия.

5. Риторические вопросы, которые не требуют ответа: «Правда есть: вы ощутили лень,слабость? — и дальше вы будете это испытывать» (январь,1989,ТВ сеанс).

Внимание адресата концентрируется на вопросе, и он незаметно для себя воспринимает основную информацию.

6. Высказывания с имплицитной казуативностью.

Речь идёт о структурах, состоящих из двух частей. В первой части даётся описание некоторого реального факта или состояния адресата. Во второй содержится информация о том состоянии, которое должно быть результатом воздействия. Сочетание в одном предложении реального и желаемого уничтожает различия между ними в восприятии пациента, что усиливает суггестивность высказывания, например:

«Считаю — по ходу счёта ваше состояние несколько углубится, получит новые краски, а многие испытают красочные ощущения, у некоторых перед глазами — уже не мои глаза, а море, облака» (12.03.89).

Цифры, называемые А.М.Кашпировским, также необходимы для переключения внимания пациента.

В своём воздействии А.М.Кашпировский создаёт впечатление неопределённости, расплывчатости повествования, что ведёт к рассредоточению внимания и отвлечению сознания от хода лечения. Нечёткость создаётся в результате отказа от конкретности описания. Для этого, чтобы воспринять такое сообщение, адресат должен выполнить целый ряд мыслительных операций, основными из которых являются конкретизация, трансформация, классификация. Все операции выполняются автоматически и не осознаются пациентом, например:

«Не заставляйте себя испытывать то, что уже начало возникать» (7.06.89).

В ходе восприятия значения структуры «то, что уже начало возникать» пациент мысленно соотносит полученную информацию со своим состоянием, в результате чего семантика конструкции конкретизируется. Операция конкретизации выступает в данном случае как один из механизмов опосредования, формирования некоего «барьера» для осознания.

Функция создания расплывчатости повествования закрепляется за следующими языковыми единицами:

1. Неопределёнными и количественными местоимениями, широкозначными существительными, существительными во множественном числе:

«Никто не будет кричать и плакать громко, многие уже в движении; есть такие, которые ходят по залу» (7.06. 89).

Сообщения о том, что «никто не будет плакать», воспринимается пациентом как «я не буду плакать».

При проведении сеансов, направленных против ожирения, А.М.Кашпировский условно делил пациентов на группы в соответствии с особенностями их реагирования на внушение. Для обозначения выделенных группировок использовались сочетания типа «часть из вас», «;другая часть», «третья группа» и т.д. Далее следовало описание возможных реакций — пациент мысленно причислял себя к той или иной группе, в соответствии с наиболее присущим ему характером реагирования.

2. Показателями нереальной модальности (модальные глаголы, слова и выражения), например:
«Перед вашими глазами может возникнуть человек, пляж, море, а может быть наплыв мыслей» (7.06.89).

Люди, склонные именно к такому типу реагирования, воспринимают сочетания «может возникнуть» как «возникает».

3. Обобщающими высказываниями, например:

«Сила телевизионной телетерапии велика» (ноябрь, 1989,ТВ сеанс).

"Отдыхать можно при шуме, свете, при посторонних разговорах и других раздражителях«(ноябрь,1989,ТВ сеанс).

Одновременно с отвлечением сознания А.М.Кашпировский, по-видимому, осуществляет незаметное для пациента влияние на него, на его соматику, используя специфические языковые единицы и их комбинации. Введение в сферу восприятия адресата языковых структур, соответствующих коду бессознательного, имеет свою специфику. Прежде всего следует отметить, что символы бессознательного по своей сути невербальны. Использование языка само по себе означает переход в план сознания. Характерно однако, что между символами бессознательного и единицами языка не существует прямого соответствия. Прежде, чем перейти в план сознания, символы бессознательного перекодируются. Функция перекодирования закрепляется за предсознанием. Вместе с тем в отдельных случаях возможно прямое обозначение языковыми единицами символов бессознательного, без опосредующей роли предсознания. Речь при этом приобретает оттенок необычности и напоминает поэтическое произведение: общим является прежде всего ритмический принцип организации.

Речь А.М.Кашпировского обнаруживает непосредственную связь с символикой бессознательного, характеризующейся континуальностью, метафоричностью, ритмичностью, эмоциональной окрашенностью, парадоксальностью, амбивалентностью. Общение с пациентом на «языке бессознательного» ведёт к возбуждению этой сферы. Справедливость данного положения подтверждается исследованиями, проводимыми Д.Л.Спиваком, который изучал процесс диссолюции сознания у больных под воздействием инсулина, кетамина, тремблекса и транквилизаторов. Процесс распада сознания включает шесть стадий, причём, каждому из шести уровней соответствует своя система языковых средств. Употребление структур,типичных для определённого уровня, вызывает его активизацию.

В качестве одной из характеристик текстов, непосредственно отражающих работу бессознательного, многие авторы называют чёткую ритмическую организацию. Признак этот характерен и для речи А.М.Кашпировского: ритмичность создаётся за счёт использования многочисленных стилистических приёмов синтаксического статуса, основными из которых являются конструкции, повторы, полисиндетон «многословие», номинативные предложения, приём нарастания, сочленение, вместо подчинения.

Параллельные конструкции представляют собой сочетание двух или более предложений, построенных по одной структурной схеме. Высокая частотность параллельных конструкций создаёт впечатление чёткости, определённой формы. Пациент как бы вовлекается в непрерывный процесс воздействия, например:

«Не задавайтесь целью расслабиться, не задавайтесь целью заснуть, не задавайтесь целью забыться, не присматривайтесь к себе. Не смотрите сейчас, допустим, на ваши руки или какие-то изъяны и не ждите, чтобы на ваших глазах это всё моментально произошло, хотя такое не исключено» (ноябрь,1989,ТВ сеанс).

Аналогичную функцию выполняют повторы как отдельных слов, так и целых предложений, например:

«Я бы хотел успокоить тех, кто некомпетентен, и я бы хотел успокоить тех, кто считает себя компетентным» (17.01.91).

Использование приёма нарастания, с одной стороны, создаёт чёткость повествования, с другой — вызывает углубление состояния, что связано с объединением в одной структуре обозначений реальных и желаемых ощущений, например:

"Кто расслабился — расслабится ещё больше«(ноябрь,1989,ТВ сеанс).

Авторский стиль А.М.Кашпировского характеризуется высокой частостью сложносочинённых, простых и номинантных предложений, которые,по мнению Спивака, принадлежат к средним уровням диссолюции сознания. Указанные структуры используются в текстах, построенных по логическому, а не ритмическому принципу. Компоненты сложноподчинённых предложений находятся в отношениях зависимости или причинно-следственных отношениях. Такие отношения невозможно передать средствами бессознательного. Как отмечает З.Фрейд, логическая связь в бессознательном передаётся в форме одновременности,например:

«Каждый сеанс провожу по-другому, и только из-за этого — новые примеры» (7.06.89).

«Приятная такая плавность во всём» (октябрь,1989, ТВ сеанс).

Речь А.М.Кашпировского характеризуется не только чёткой ритмической организацией, но и лексическим своеобразием. В качестве одной из основных особенностей кода бессознательного является не значение, а смысл, который размыт и беспределен.

Поэтому слова в своём обычном употреблении не могут передать всего богатства содержания, которое заложено в бессознательных образах. Семантическая дискретность слова уничтожает смысл, разрушает образ. Каждая фонема, каждое слово, каждая фраза или выражение рациональной речи сохраняют силу своей выразительности или значительности только благодаря их диалектическим отношениям и словам другой речи — речи бессознательного, управляемого другой логикой. Для того, чтобы выйти на уровень смысла, осуществить переход к бессознательному, необходимо разрушить содержательную дискретность лексических единиц, что достигается в результате выполнения особых операций, которые можно охарактеризовать как «размывание значения слов».

С этой целью А.М.Кашпировский использует:

1. Синонимы и функции перечисления. Внешне это напоминает явление «поиска нужного слова», например:

"У нас не лечение, а коррекция, выправление, воспоминание«(20.01.91).

Пациент воспринимает не отдельное значение, а некий синтетический образ. Интересно отметить, что в приведённом примере не все слова являются языковыми, т.е. постоянными синонимами. Существительное «воспоминание» используется как синоним к слову «лечение» только в данном конкретном случае.

2. Антонимы. Анализ языкового материала показывает, что чем меньше сходства между значениями сравниваемых слов, тем легче происходит размывание их границ, например:

«Моя задача — не усиливать, а ослаблять, не подстёгивать, а сдерживать» (19.01.91).

3. Одно и то же слово в разных сочетаниях:

«Я думаю, что вы уверены в том, что уверен в этом и я» (ноябрь,1989,ТВ сеанс).

4. Метафоры. Их формирование также предполагает соединение несоединимого и возникновение некоего целостного образа, например:

«Что с блеском не может длиться вечно — это молчание» (7.06.89).

«Наш сегодняшний сеанс напоминает мне натянутую тетиву лука. Остаётся только выстрелить» (20.01.91).

5. Приём каламбура (игры слов). Употребление в одном контексте однокоренных слов разрушает их границы, например:

«И ничто не нарушилось. Нарушилось только нарушение, которое было» (20.02.91).

«У очень многих из вас пройдёт слишком многое» (19.01.91).

«Не старайтесь быть очень старательными» (20.01. 91).

6. Расширение границ слова посредством его использования в разных значениях, с различными определениями, в качестве центра повествования, например:

«Вам предстоит несколько минут побыть в одиночестве. Вы скажете: я ведь так одинок. Это не то одиночество — это другое. Это — высшее одиночество. У вашего ребёнка, хоть он и маленький, есть своё, большое одиночество» (20.01.91).

В речи А.М.Кашпировского отсутствует чёткая логическая последовательность, допускается реакция на ситуацию: шум, реплики и т.д.

Испытывая на себе психологическое влияние, пациент попадает в состояние зависимости от ситуации. Речь А.М.Кашпировского в высшей степени символична и ситуативно зависима. Эффективность психотерапевтического воздействия Кашпировского является результатом наиболее оптимального сочетания разнообразных средств влияния на личность как вербальных, так и невербальных в рамках единой ситуации.

Языковые единицы и структуры, используемые А.М.Кашпировским, регистрируют и фиксируют механизм психотерапевтического воздействия, но и сами по себе не обладают никакой магической силой. Суггестивность как компонент семантической структуры этих единиц появляется лишь в результате их сочетания с другими единицами, со средствами невербального воздействия при учёте фактора ситуации. В этой связи эффективными могут оказаться и молчание, и общение с пациентами на незнакомом им языке (опыт зарубежных сеансов). Важно только, чтобы это органически вписалось в общий процесс воздействия. Установка на выздоровление формируется со всеми составляющими ситуации.

В заключение отметим, что анализ авторских особенностей речи А.М.Кашпировского не только способствует пониманию механизмов психологического воздействия, но и может быть полезным для получения новых данных о специфике сферы бессознательного. А речь психотерапевта — это открытая система, постоянно развивающаяся и совершенствующаяся. Поэтому, завершая данное сообщение, заметим, что не считаем исследования законченными.

Ведь, как считает и сам А.М.Кашпировский, «ничто не кончается, когда кончается».

Научная конференция, Киев, 1991