Я лежал и вспоминал телемост Киев-Тбилиси. Разрезы в 25 и 40 сантиметров. Какая невероятная степень обезболивания возникла тогда у моих пациенток, благодаря вызванным мною их собственных, природных анастетиков.
Однако ни пресса, ни многочисленые нападающие, даже из числа отдельных учёных, не оценили происшедшее тогда в Тбилиси событие по достоинству. Всепожирающая зависть заставила всю эту орду недоброжелателей отвернуться от уникального достижения, явившегося самым убедительным примером, я бы сказал, камертоном всей моей деятельности. Все они сделали вид, что ничего не произошло. Никто из них никогда ни разу не упомянул имени академика Г.Иоселиани, под руководствоим и с участием которого были проведены эти фантастические операции, словно их никогда и не было.
И даже восхваляющая себя бесславная и необъективная «Википедия», собрав обо мне на своих страницах слив бездоказательных клеветнических вымыслов и, превратив себя этим в грязную клоаку, тоже не соизволила вспомнить академика Г. Иоселиани и во всей полноте осветить правду о моей работе и об этих операциях.
А ведь это событие, которое на сотни лет переживёт и саму эту «Википедию» и всех недоброжелателей вместе взятых с их худосочными теориями и хлипкими инфантильными выводами. Оценить значимость и уникальность этих операциях в полной мере можно лишь тогда, когда самому находиться на операционном столе. Думаю, что такая возможность многим из них ещё предоставится.
Более двух часов длилась операция. После неё пришлось немного полежать, но уже в другой комнате в окружении симпатичных и доброжелательных медсестёр. Но нужно было спешить, а следовательно, поступить вопреки хирургическим правилам, которыми пришлось пренебречь. Меня ждал Сергей в своей студии. Я боялся, что он уйдёт. Он был близко. Стоило лишь перейти дорогу и ты уже в студии. Кое-как перешли.
Нет, он не ушёл. Ждал, работая над аранжировками. Отдохнув, через два часа после проведённой операции успешно записали песню «Снова в ночь отправляюсь я затемно». Эта песня выставлена на сайте. Конечно, при исполнении мешали раны, препьятствуя движениям и дыханию. Но мы с Сергеем это преодолели.
Через день, 22 апреля, снова пришлось посетить больницу. Для перевязки. А потом поприсутствовать на конференции врачей, которую вёл Григорий Николаевич. Трудно даже представить, как мне, находясь среди врачей, захотелось опять вернуться во врачебный круг и снова работать в клинике. И скорее хирургом, а не психиатром.
Ровно в 16 часов, как и было заранее запланировано, началась наша беседа с врачами. Я кратко рассказал о свой работе и нюансах с ней связанных.
Закончив, снова отправились в кабинет Григория Николаевича. Он скромно выслушал мои комплименты в адрес больницы и в свой собственный адрес. Чувствовалось, что хорошо знал цену себе и своей работе. Но не высказаться я не мог, хотя по натуре не склонен кого-либо хвалить. Григорий Николаевич на прощание подарил мне книгу о своей семейной династии, а я ему видеодиск «Владивосток-1» и фотографию.
Моё очарование этим человеком не имело границ. Поражал его тонкий вкус в создании дизайна больницы, каждый уголок которой вызывал только восхищение. Талант хирурга, многоопытного и блистательного специалиста, оператора на сердце, легко уживался в нём с талантом организатора и художника с врождённым, особо обострённым чувством прекрасного.
Мы договорились поддерживать контакт и дружить.
Но самое главное, я избрал для себя эту больницу в случае, если вдруг мне понадобится медицинская помощь. Абсолютно уверен в том, что более профессионально эту помощь, кроме как в этой больнице, мне не окажут нигде.
На следующий день мы снова писали песни. Сергей пригласил скрипачку Леночку для живой записи скрипки. Мы с ней были знакомы раньше по моим прежним приездам. А также и саксафониста Пашу, которого я увидел впервые. Оба они переговаривались с Сергеем во время исполнения своей игры, которую он решил включить в аранжировку некоторых песен.
Он корректировал их, требовал повторений. Эта музыкальная кухня профессионалов была абсолютно непонятна непрофессионалу, вроде меня. Язык их жестов, кивков, отдельных слов был понятен только им. Но своё дело они сделали мастерски. Их проигрыши Сергей красиво вплёл в созданные им аранжировки.
День 23 апреля был последним днём нашего нелёгкого музыкального марафона, который нисколько меня не утомил. А, наоборот, очень освежил. Некоторые песни я напоследок спел просто так, без сопровождения музыки. Сергей пообещал написать для них аранжировки.
В тот же день произошло приятное событие. Сергей привёз Владика и Нику. Владик, который принимал участие в моём выступлении в Кировограде в 2010 году, сидя у Сергея на руках на сцене рядом со мной , очень сильно это пережил. Ему никогда раньше не приходилось быть на виду перед таким огромным скоплением людей. И эта нагрузка в определённой степени сказалась на нём.
Увидев меня, он стал прятаться за машину и плакать. Боялся, что его снова возьмут на сцену. Меня это несколько расстроило. Как я говорил, Владик мой любимец. Он настолько милый и обаятельный ребёнок, что один только его вид способен, я уверен, излечивать тысячи людей. Фрагмент фильма, отснятого в прошлом году в Кировограде, в котором Владик принимает участие со своим папой, выставлен на сайте.
24 апреля возвратившись в Киев, прямо в аэропорту я дал интервью по поводу предстоящего матча между шахматной, никем не победимой машиной-компьютером «Rybka-4» и гениальным украинским учёным, доктором медицинских наук, профессором Андреем Тихоновичем Слюсарчуком.
Андрей Тихонович мой друг. Я знал, что он выиграет, ибо как никто понимал его, долго общаясь с ним ещё в 2010 году. Гениальность Андрея Слюсарчука настолько велика, что завистники, меряя его выдающиеся способности на свой куцый аршин, не могут допустить, что перед ними гений, витающий на над ними на недостижимой для них высоте.
Случилось, как я и предвидел. 27 апреля он легко выиграл у «Rybki-4» первую партию, а вторую свёл вничью. После его триумфальной победы над чудовищной по своей мощи машиной в присутствии большого количества журналистов, шахматных деятелей и гроссмейстров, на Андрея Тихоновича в прессе и интернете вдруг совершенно парадоксально — вместо восхищения и признания, обрушился град обвинений, клеветнических заявлений, нелепых домыслов, оскорблений со стороны разных бездарей, завистников, безграмотных тупиц.
И, что самое удивительное, даже со стороны нескольких гроссмейстеров, явно уязвлённых успехом Андрея Тихоновича. Изнывая от зависти и злобы, они словно базарные скандалистки, начали изливать в Интернете на Андрея Тихоновича потоки грязи и клеветы.
Но странный парадокс. Никто из этих ничтожеств не решается сесть за доску с Андреем Тихоновичем и при свидетелях сыграть партию. Хорошо знают, что проиграют. Но в то же время, дабы избежать позора, разыгривают из себя высокомерных гордецов, этаких шахматных величин, считающих ниже своего достоинства играть с новичком. Ведь Андрей Тихонович знаком с шахматами совсем недавно. Тем не менее, он готов играть вслепую (!) одновременно не с одним, а сразу... с несколькими гроссмейтерами. И легко выиграет у них. Проблема в другом — каким способом заставить их сыграть с ним. Ведь притащить любого из них и усадить за шахматный столик против Андрея Тихоновича невозможно будет с помощью никакого аркана.
Чем не повторение истории с моими телеоперациями и циклом телепередач-89? Вместо того, чтобы повторить эти операции и все остальные мои достижения, завистники и бездари всех мастей обрушили на меня лавину камнепада, не останавливаясь в своей злобной зависти по сей день. Тяжела участь гениев (имею в виду Андрея Тихоновича), опередивших своё время. Андрей Тихонович один из таких редчайших гениев. Ведь основная направленность его деятельности вовсе не шахматы, а очень оригинальные разработки с памятью.
А в перспективе создание особо мощных и безвредных лекарств, способных избавлять от привязанности к наркотикам, алкоголю, курению, перееданию.. Но об этом в другой статье.
Через пару часов после интервью, будучи уже в самолёте, взявшим курс на Нью-Йорк, глядя на облака, у меня в памяти то и дело всплывала студия Сергея и звучали трогательные слова — вижу в небе глаза я любимые, вижу небо в любимых глазах... И так бесконечно...
А.Кашпировский
08.05.11
