fb ok ok instagram twitter youtube

Просмотров с 11 февраля 2012: 7249

Н. Бондарь

Фрагмент
из фильма «Право на риск», 1989
Фрагмент
Телемост «Киев-Тбилиси», 1989
Если не работает видео, нажмите на ссылку »

Бондарь Николай Михайлович - доктор медицинских наук, академик. Первый на Украине академик-онколог.

 

* * *

Не только я, мы все ощущали, что это риск. Ведь это впервые, тем более на дистанции, обезболивали.  И то, что поставить женщину в такое положение, когда все может быть, вот может быть, не срабатывает, риск большой.  Вдруг  шок, или что-то другое возникнет - что-то такое, что ее придется спасать, - все же могло быть.

Поэтому риск был очень большой. Риск был для хирурга, профессора Королева, который оперировал, риск для нас. Для нас это был большой риск, потому, что вдруг что-то не удастся – на нас вина. Правда, я вам еще раз скажу, что риск мы этот застраховали.

Ну, мы, конечно, понимаем, что мы сделали, без скромности можно сказать, большое дело, потому что, рискнув на такую операцию, на такой метод обезболивания, мы практически сделали новый шаг в психотерапии. Новый шаг был в  том, что можно, например, записать одного психотерапевта, его методы записать и воздействовать не на одного человека, а на целую группу, и при том не непосредственно в кабинете, а на дистанции. Можно практически сказать, что аудиторию можно сделать из республики, или даже из всего Советского Союза

- А вот Вы между собой во время операции обменивались?

Да, во время операции мы обменивались, во-первых, сразу, когда был сделан разрез кожи. Королев и Владимир Борисович сказали: Феноменально! И потом же они увидели, что делается с тканью, когда они разрезали. Ну, я вам скажу, где-то первые секунды обменивались, а потом все, мне кажется, сами были в шоке, что такое делается, а женщина спокойно разговаривает, говорит и смотрит в телевизор.

- Больше всех нервничал безработный анастезилог. Да?

– Их там было две, и они, конечно, нервничали. Хотя у них тоже была работа, потому что у нас было так расписано, что им надо было работать. Следить все-таки за показателями надо было.

Сейчас, в настоящее время, мне кажется, нам нужно, прежде всего, изучить все-таки, что делается в организме в этом состоянии. В данном случае нам очень сильно помогли бы патофизиологи и физиологи.

Не только я, мы все ощущали, что это риск. Ведь это впервые, тем более на дистанции, обезболивали.   И то, что поставить женщину в такое положение, когда все может быть, вот может быть, не срабатывает, риск большой.   Вдруг    шок, или что-то другое возникнет - что-то такое, что ее придется спасать, - все же могло быть.

 

Поэтому риск был очень большой. Риск был для хирурга, профессора Королева, который оперировал, риск для нас. Для нас это был большой риск, потому, что вдруг что-то не удастся – на нас вина. Правда, я вам еще раз скажу, что риск мы этот застраховали.

 

Ну, мы, конечно, понимаем, что мы сделали, без скромности можно сказать, большое дело, потому что, рискнув на такую операцию, на такой метод обезболивания, мы практически сделали новый шаг в психотерапии. Новый шаг был в   том, что можно, например, записать одного психотерапевта, его методы записать и воздействовать не на одного человека, а на целую группу, и при том не непосредственно в кабинете, а на дистанции. Можно практически сказать, что аудиторию можно сделать из республики, или даже из всего Советского Союза

 

- А вот Вы между собой во время операции обменивались?

 

Да, во время операции мы обменивались, во-первых, сразу, когда был сделан разрез кожи. Королев и Владимир Борисович сказали: Феноменально! И потом же они увидели, что делается с тканью, когда они разрезали. Ну, я вам скажу, где-то первые секунды обменивались, а потом все, мне кажется, сами были в шоке, что такое делается, а женщина спокойно разговаривает, говорит и смотрит в телевизор.

 

- Больше всех нервничал безработный анастезилог. Да?

 

– Их там было две, и они, конечно, нервничали. Хотя у них тоже была работа, потому что у нас было так расписано, что им надо было работать. Следить все-таки за показателями надо было.

 

Сейчас, в настоящее время, мне кажется, нам нужно, прежде всего, изучить все-таки, что делается в организме в этом состоянии. В данном случае нам очень сильно помогли бы патофизиологи и физиологи.