Людмила Николаевна:
— Но хоть на расстоянии, а все равно с Вами.

Кашпировский:
— Ну, инструменты блестящие, белые стены операционной, чужие люди… Вы одна… Какой-нибудь там маленький телевизор… Ничего? Не боитесь?

Людмила Николаевна:
— Нет, я ничего не боюсь.

Кашпировский:
— Верите, да? Настроены?

Людмила Николаевна:
— Да.

Кашпировский:
— Возможно, мы это проведем. Если Вы «созреете» для этого, если у Вас не будет противопоказаний, то мы проведем.

Людмила Николаевна:
— У меня нет противопоказаний.

Кашпировский:
—  Можно проводить? К этому Вы готовы?

Людмила Николаевна:
—  Да. К этому я готова.

Кашпировский:
— Хорошо. Все.

Людмила Николаевна:
—  Спасибо большое. ( Аплодисменты).

Кашпировский:
— Я хочу прочитать одно письмо, очень важное. Прошу выслушать его с пониманием. Но прежде хочу обратиться к тем больным, у которых тяжелые онкологические заболевания, и где-то заложить установку на то, чтобы их состояние улучшилось, было терпимым, а может быть, и претерпело обратное развитие.

— «Обращаются к Вам мать и сестра Чингиза, проживающего в городе Баку Азербайджанской ССР. 3 мая сего года он был оперирован в больнице номер пять с диагнозом: рак прямой кишки с метастазами в печени. И вот в июне по ЦТ была показана встреча с Вами в Останкино. Невероятно, что он почувствовал после сеанса. У него начались боли в животе, он говорил: «Такое впечатление, что у меня там кто-то бегает, топчет ногами». Такая была реакция. Через несколько дней его осмотрел лечащий врач-онколог и сказал с удивлением: «Болезнь не прогрессирует». Что это значит»?

Кашпировский:
— Это значит, что его организм ответил своими внутренними веществами, так я считаю! И, возможно, что можно будет надеяться на больший успех. Я никогда ни в чем не заверяю своего пациента и не боюсь сказать, что, возможно, ничего и не будет… Я не боюсь об этом говорить, потому что, помню, был такой случай, когда я своей пациентке сказал: «Вам будет больно, когда пойдете зуб удалять. Вы будете кричать… Больно будет, потом расскажете, как будет». Она пришла и сказала, что ей было не больно.

Пациентка из зала говорит со слезами в голосе:
—  В январе прошлого года у меня случилось сужение пищевода. Я ничего не могла есть почти в течение года. И первые два сеанса я смотрела, даже не думая, поможет или нет. Просто сидела. 8-го числа посмотрела вечером, ничего не ощущала. На второй день, когда было повторение, я снова села, и когда Вы сказали, что сеанс заканчивается, я машинально встаю, подхожу к столу на кухне, беру тарелочку маленькую и наливаю суп. Мама, конечно, удивилась. Через 15 минут я походила и снова взяла тарелочку, снова поела. (Голос у выступающей дрожит от волнения и, несомненно, от радости за случившееся.) Сейчас прилетела из Иркутской области. Сегодня еле выбила там билет и прилетела. В дороге я кусочек курицы съела и удивилась: обычно хлеб даже не могла есть, только жидкое, и то «выходило» обратно.

Кашпировский:
— Ну а сегодня? Нормально?

Молодая женщина:
— Сегодня тоже мало ела. Я боялась есть, потому что сразу начинались страшные боли.

Кашпировский:
— Но сегодня есть улучшения?

Молодая женщина:
— Да, есть. Боли прекратились.

Кашпировский:
—  Кто это хочет говорить? Ну, пожалуйста.

Мальчик из зала:
—  Анатолий Михайлович, с декабря до сегодняшнего дня, то есть за 10 месяцев, я подрос на 3 сантиметра. После Вашего сеанса по нынешний день, то есть за 20 дней, я подрос на 1 сантиметр. Это потрясающе! Скажите, у Вас были аналогичные случаи в практике?

Кашпировский:
— Да, у нас есть один мальчик, по-моему, он из Нальчика…