— Я предвидел Ваш вопрос и приготовился к ответу, но ответу языком факта. Когда проходила операция Киев — Тбилиси, к счастью, там была не одна пациентка, там их было две, и обе они выпили одну и ту же чашу. Так вот, я попросил бы Ольгу Борисовну Игнатову, которая перенесла операцию, выйти сюда на сцену и более подробно ответить на Ваш вопрос. (В зале раздаются аплодисменты. К микрофону выходит Ольга Игнатова) Ольга Борисовна, расскажите о Ваших ощущениях и о том, что Вам пришлось пережить после.

Ольга Игнатова выходит на сцену, рассказывает:
— Во время операции я была первая. Леся лежала уже практически час под воздействием Анатолия Михайловича. У меня были такие ощущения: чувствовала море… Чайки… И чайка села мне на живот и клюет его. Когда я открыла глаза, то увидела, что с живота идет дым и пахнет шашлыками. Такое было впечатление.

Кашпировский:
— Вы испытывали боль?

— Боли я не испытывала, но все чувствовала — инструменты и все… Но боли не было.

Вопрос из зала :
— А как Вы ответили «Литературной газете» на этот вопрос?

Игнатова:
— Я не отвечала «Литературной газете». Корреспондент не имел права, не спросив меня, взять интервью только у Леси Юршовой, а должен был писать и от моего имени. Я ничего не говорила и возмущена выступлением корреспондента в «Литературной газете». Я верю Анатолию Михайловичу и не поддерживаю этих выступлений.

Кашпировский:
— Очень важной является и еще одна сторона. Вы же не все сказали. Скажите все до конца, всю правду скажите.

Ольга Игнатова:
— А сейчас мне звонят по телефону, шантажируют, требуют, чтобы я выступила против Анатолия Михайловича. Предлагали деньги. Шантажируют, все время пугают детей. Но я не поддаюсь на эти провокации.

Кашпировский:
— У нас есть многочисленные материалы (сейчас просто не место в этой передаче обнародовать их), как десятки людей подвергаются какой-то обработке, им звонят с Украинского телевидения и пытаются получить от них какие-то данные против меня, чтобы загубить телевизионную психотерапию. В зале присутствует одна женщина из Киевской области, которая была у нас в Киеве на занятиях, и ей была проведена операция. Как это происходило, она расскажет сама. Она будет говорить на украинском языке. Прошу вас, Лидия. Если что-то будет непонятно, я буду переводить, так как я очень хорошо знаю украинский язык.

Обращается к женщине:
— Прошу Вас, Лидия. Если что-то будет непонятно, я буду переводить, так как я очень хорошо знаю украинский язык.

Выступает Лидия, молодая, полная женщина. Говорит по-украински:
— Я из Барышевки, Киевской области.

Кашпировский:
— Фамилию скажите, пожалуйста.

— Олифер Лидия Михайловна. В последние месяцы я была на сеансах Анатолия Михайловича и сидела в последнем ряду…

Кашпировский:
— А зал у нас вмещал 1800 мест. Она была далеко, метрах в ста от меня.

Лидия:
— Я попросила его: «Обезбольте меня, мне завтра идти на операцию». Анатолий Михайлович сказал: «Хорошо. Все, садитесь». Я села. На следующий день я поехала в свою клинику, чтобы удалить надключичный лимфаденит.

Кашпировский:
— Вы не назовете фамилию хирурга?

Лидия:
— Витюк Владимир Павлович. Врач спросил, не боюсь ли я делать операцию. Я ответила, что нет. Когда я легла на стол, он спросил, можно ли начинать я сказала: «Да». Он хотел колоть новокаин, я отказалась, сказав, что вчера была на сеансе у Анатолия Михайловича и решила делать без анестезии. Конечно, было страшновато.

Он взял иголочку, стал покалывать ею, спросил: «Больно»? Я ответила: «Нет». Когда он начал резать, что-то трещало, мне было неприятно.