Когда вышли из автобуса, сопровождающий, пряча ухмылку, пригласил меня зайти в дом первым, чем ещё больше обострил мою настороженность. И не зря. Едва я только сделал шаг в полутёмный коридор, как оттуда неожиданно вылетела чёрная рука. Присущая мне резкая реакция помогла уклониться от удара. Кулак легендарного Али пролетел мимо, а через мгновение сам он, огромный, в домашней пижаме, заключил меня в свои объятия.
«Это он так проверят многих» - улыбаясь, объяснил родственник Али столь необычный жест гостеприимства.
«Не один тут падал»- добавил он, продолжая одобрительно улыбаться и показывая на траву около входа в дом.
Впечатление о слабости и болезненности, навеянное телефонным разговором с Али, сразу же улетучилось.
Мы прошли в гостиную, сели за невысокий стол перед огромным телевизором. На столе уже стояла кока-кола и соломка. Али сел во главе стола, мы расположились сбоку на диване.
Кроме нас четверых, за столом с недовольным видом сидел какой-то невзрачный и молчаливый человек. Родственник украдкой шепнул Мише на ухо, кто это. Миша тут же передал мне. Молчаливый и неулыбчивый человек оказался личным врачом Мухаммеда Али и, по всей видимости, уже заранее страдал чувством ревности.
По просьбе Миши включили видео. На экране замелькали кадры моего выступления на стадионе. Толпы людей, стремящихся прорваться ко мне, давка, десятки падающих навзничь людей. Миша переводил, объяснял. Али внимательно смотрел. Особенно с большим любопытством он воспринял телевизионные операции.
Я спросил его, может ли человек смеяться, петь, получив удар в солнечное сплетение. Али засмеялся и сказал, что после его ударов в эту область люди всегда падали и дело заканчивалось нокаутом. Что же касается 40-сантиметрового разреза, то он категорически отверг даже мысль, что при такой ране можно терпеть адскую боль, сохраняя улыбку и безмятежное выражение лица.
Потом сделали перерыв. Устремив на меня свой какой-то особенный, очень острый и пристальный взгляд, Мухаммед Али неожиданно спросил: «А много ли красивых женщин у вас в стране?». Не сводя глаз с моего лица, хотел увидеть мою реакцию, по–видимому предполагая, что у меня среди них имеется успех. Я почувствовал, что имею дело не только с боксёром, пациентом, но и с очень чувствительным человеком, тонким психологом. Он изучал меня, проверял. Сначала физически - кулаками, а потом психологическими ловушками, неожиданными вопросами…
Я спокойно реагировал на все его исследования меня, одновременно любуясь им. Белоснежные ровные зубы, небольшой, идеально правильный нос.
Особо красивыми у него были руки. Вопреки ожиданию, они не были большими. Вспомнились богатырские кулаки прославленного штангиста Василия Алексеева. Когда я работал со сборной СССР по штанге, мы всегда вместе с ним, его женой Олимпиадой Ивановной и моим 12-летним сыном сидели в столовой за одним столом.
У Мухаммеда Али руки были словно у пианиста. Упругие длинные пальцы, безупречная кисть с красиво развитыми мышцами. Не верилось, что такая интеллигентная рука могла наносить удар в 700 килограммов, как об этом с восхищением говорили многие спортсмены. Я спросил его, правда ли это. Он ответил, что да.
«А как вы это делали?» «Я просто выбрасывал руку».
Короткий и обобщающий ответ Мухаммеда Али, естественно, подразумевал огромный труд, талант, колоссальный опыт – всё то, что помогло ему выработать идеально правильное автоматическое движение, заключающееся, в конечном итоге, в простом выбрасывании руки. Разве не в унисон с его ответом прозвучала в древности знаменитая фраза Юлия Цезаря: «Пришёл, увидел, победил»?
Задолго до встречи с Мухаммедом Али и после неё, касаясь в интервью специфических моментов в моей работе, я не раз пользовался такой же лаконичной формой ответа. И это всегда было непонятно дотошным журналистам, требовавшим детального разъяснения каждого моего действия.
Когда мы смотрели телемосты с операциями, врач Али ерзал на месте. Затем, не выдержав, увлёк его на второй этаж. Минут через 20 они возвратились.
У Мухаммеда Али было уже другое, какое-то озабоченное выражение лица. Усевшись напротив и приняв чуть ли атакующую позу, он снова, устремив на меня свой пронизывающий и умный взгляд, задал неожиданный вопрос: «Так что, вы больше, чем Аллах?»
Резкая перемена настроения Мухаммеда Али после уединения с доктором, а, особенно, вызывающий характер необычного вопроса, говорили сами за себя.
«Нет, мистер Али», - ответил я. «Больше Аллаха может быть только Аллах. Я же всего лишь тот, кто встретил огромное количество людей на своём пути. Вот они и научили меня понимать его и, благодаря этому, спасать их».
Мой ответ устроил Али. Помолчав, он уже совсем другим тоном спросил:
«И мне тоже можно помочь?».
«Спасение прячется в вас, как и у любого человека», - ответил я.
«Поэтому вы имеете шанс. Но дайте мне шанс использовать этот шанс». И я бросил красноречивый взгляд в сторону доктора Мухаммеда Али. Он перехватил мой взгляд, и его выражение лица подтвердило, что моя догадка верна.
Больше мы этой темы не касались.
Просмотрев до конца фильмы с операциями и другие материалы, переговорив о многом, мы не заметили, как пролетело несколько часов. Расслабившись, Али стал показывать фокусы и сразу же раскрывать их секреты. Тут он полностью превратился в ребёнка, радуясь, когда эти демонстрации производили на нас впечатление.
Затем он решил подарить мне свою фотографию с автографом. Писал Мухаммед Али чрезвычайно мелким почерком. Не в первый раз я столкнулся с фактом, когда физически крупные люди в силу какой-то неизвестной причины имели такой же микроскопический почерк.
С первого раза из-за дрожания руки у него ничего не вышло. Надпись пошла вверх - прямо поперёк лица.
Второй раз - та же история. Рассердившись, он порвал одну из фотографий (оставшуюся я сохранил) и стал надписывать третью. Чтобы помочь ему, я закрыл ладонью верхнюю её часть и дал ему возможность написать в нужном месте.
«Кто для вас самый уважаемый из советских спортсменов? – спросил я. Мухаммед Али немного задумался и ответил: «Юрий Власов».
«Так подпишите и ему тоже. Я передам».
Снова пришлось положить ладонь на фото, и Мухаммед Али уже без всяких проблем подписал.
К сожалению, эту фотографию присвоил себе один из московских журналистов. Желая поскорее вручить её Юрию Власову, я, будучи в Киеве, сделал это не сам, а воспользовался услугами чужого и необязательного человека.
Потом мы все вышли во двор. Попросив нас с Мишей отойти немного в сторонку, он сделал предостерегающий знак рукой, застыл, вытянулся в длину и… вдруг повис в воздухе, оторвавшись от земли более чем на 30 сантиметров. Это он повторил дважды, так и не раскрыв секрет своего очередного фокуса… Впрочем, мы его и не расспрашивали.
Но на этом встреча с Мухаммедом Али не закончилась. Встав в боксёрскую стойку, он начал атаковать меня. Естественно, шутя. Приняв меня за дилетанта, он поначалу стал наносить вялые и медленные удары, которые я, имея определённый опыт, легко блокировал. Короткий шутливый раунд закончился быстро.
Затем Мухаммед Али, вдруг осознав, что я не такой уж дилетант, пригласил меня на второй раунд, боксируя теперь по-другому. Войдя в азарт, вспомнил свой знаменитый, никем больше не исполняемый боксёрский танец. Но и тут я успешно защищался от его более быстрых, но всё равно, шутливых ударов. Нападая на него, слегка задел его лицо. Он сразу же разыграл роль - схватившись за щеку, стал валиться в сторону. Поначалу я даже испугался, но быстро понял, что он шутит.
У меня создалось впечатление, что этот «поединок» расположил его ко мне больше, чем вся наша продолжительная беседа.
К теме паркинсонизма мы уже не возвращались. Доктор Али караулил своего пациента и во дворе, так ни разу и не улыбнувшись.
В конце встречи из дома вышла жена Мухаммеда Али.
Обратившись ко мне, произнесла - «Салам Алейкум».
«Алейкум Салам»- сказал я в ответ, не предполагая, что своим ответом вызову у них неожиданную и бурную реакцию. Оба они вдруг с радостными возгласами бросились ко мне, став обнимать и целовать. Этот момент, пожалуй, явился самым кульминационным во всей нашей встрече. На прощание мы все сфотографировались и запечатлели пару кадров на видео.
Али тепло проводил нас. Мы долго прощались…
Уезжая, я увидел через окно выбежавшего из дома добермана, а потом и самого Али с маленьким сыном. Тоже Али. Он нёс его на руках и нежно целовал.
Всю дорогу до Чикаго мы с Мишей, подавленные его состоянием, только и говорили о нём…
Не раз вспоминали и потом.
Можно ли было ему помочь?
Да, можно. Об этом говорят многочисленные случаи из моей практики и результаты работы в Институте мозга у академика Н.Бехтеревой. Паркинсонизм вследствие правильно построенного психологического влияния может отступать. Но… только на определённый период. Потом снова требуются новые и новые стимулы.
Больше мы с Мухаммедом Али не встречались. Иногда только я мельком видел его в кадрах телепередач. Мне кажется, его состояние стабилизировалось, застыв на уровне 1991 года, не став хуже, как это бывает с больными паркинсонизмом.
Организатор и свидетель нашей незабываемой встречи Михаил Зиммерман, замечательный человек и мой очень близкий друг, к сожалению, в 1995 году ушёл из жизни, оставив незатихающую боль в моей душе и свой живой образ на видеоплёнке….
А.Кашпировский
