На сцену выходит молодая женщина:
— Две недели назад я не могла встать с постели в связи с обострением остеохондроза. Я телевизионный журналист с Камчатки. Мне хватило двух Ваших сеансов, чтобы подняться и приехать в Москву. Я командирована своими земляками для того, чтобы передать Вам их признательность и пригласить в наш регион. Дело в том, что на Камчатке сложилась особая ситуация. Учеными предсказано усиление сейсмической активности. Многие из них считают, что сильное землетрясение произойдет в ближайшие два года. Люди стали бояться. Боятся спать в домах. Вывозят детей. Заболевают. Началась паника. Мои земляки считают, что присутствие психотерапевта такого масштаба, как Вы, Анатолий Михайлович, просто необходимо. Вы бы нам очень помогли.
Кашпировский:
— А что, у вас нет своих психотерапевтов?
Тележурналист:
— Таких — нет.
Кашпировский:
— Но почему? Пускай психотерапевты занимаются, работают над собой. Кстати, многие спрашивают, какое различие между мной и другими психотерапевтами. Сказать вам? Или не надо? Я бы сказал так: в применении разнообразных способов, в отсутствии штампов, в отсутствии стандарта. Нельзя синдром «прокрустова ложа» применять в психотерапии. То есть, если всем подряд внушать расслабление, тяжесть, головокружение, то из этого ничего хорошего не выйдет. Ведь когда беседуешь с кем-то, то с одними хочется сидеть, с другими хочется ходить в это время, жестикулировать и т. д., поэтому в момент воздействия я тоже применяю различные психологические уловки, использую примеры и заразительность хорошего примера.
— Вы хотите сказать что-то? ( Обращается к женщине с ребенком).
—Да, Анатолий Михайлович. Вы, наверное, помните нас… Мы у Вас были на двух сеансах.
— У Вас интересное сообщение?
— Да. Это о ДЦП, потому что в Минздраве, у Семеновой…
— Короче.
— Все утверждают, что ДЦП не вылечивается… Вот фотографии, у Вас тоже есть, такая была девочка… Девочке буквально две недели назад сняли гипс. Получала всякие процедуры, но сейчас — без парафина, без гипса… Уже две недели ребенок сам отталкивается, начинает ходить. Это для Минздрава позор: они меня убеждали сдать ребенка, потому что он неизлечимо болен.
— А этота же теория, что и с онкологическими больными. Мол, нельзя им говорить, что есть случаи излечения с таким заболеванием. То есть — нет, и все! Если онкологическое заболевание, значит — конец, значит — смерть. Я считаю, это очень плохая методика — внушать подобное и убивать надежду.
Участник встречи: (Мужчина поставил девочку на пол)
— Вот смотрите, она даже сейчас сама старается отодвинуться от меня и стоять, начинает сама удерживать равновесие… А была в горизонтальном положении!
Девочка пытается сама стоять, это ей удается, слегка держится за мамино платье, в зале аплодисменты…
— Вы откуда сами?
Участник встречи:
— Из Астрахани, улица Бориса Алексеева, там есть у Вас адрес.
Кашпировский:
— Уважаемые товарищи, я считаю достижением своей практики, во-первых, — расширение сферы психологического воздействия. Стали исчезать не только функциональные заболевания, но и заболевания органического плана. И еще — возрастной предел… Все считают, что психологическое воздействие может происходить только в определенном возрасте, например, с десяти лет. В любом логопедическом кабинете вам скажут, что лечение заикания возможно только с десяти лет. А что будет вот с такими маленькими? У нас есть примеры, когда у годовалых детей проходили грыжи.
Неожиданно из зала доносится нежный детский голосок:
—Анатолий Михайлович…
— Подожди, солнышко… Это она сказала?
Девочка: (На руках у отца.)
— Да... Меня зовут Таня.
— Так, Танечка, очень приятно. Ты меня знаешь, Таня?
— Знаю.
— А как меня зовут?
— Дядя Кашпировский. (Смех в зале).
Отец Тани:
— Спасибо Вам большое. Приглашаем Вас в Астрахань. Я Вам трехкомнатную квартиру свою предоставлю для жилья.