Тенгиз Бочаидзе, хирург, младший научный сотрудник отделения хирургической гастроэнтерологии Тбилисского НИИ экспериментальной и клинической хирургии имени академика Эристави, кандидат медицинских наук. Лечащий врач Оли и Леси, ассистировал во время операции Оли.

— Как-то утром заведующий отделением Реваз Бокерия вызвал меня и сообщил, что к нам собираются положить больных из Киева, которых предстоит оперировать без наркоза. Лечащим врачом обеих пациенток  решили назначить меня.

Оля и Леся пошли на эксперимент потому, что не переносили обезболивающих препаратов. У Ольги, например, при мне возникла аллергическая реакция на йод — место, где помазал, опухло, покраснело и чесалось. Это, так сказать, местные проявления, но возможны и общие, может даже наступить смерть. Леся вообще не переносила никаких лекарств — того же новокаина, а у Оли даже на клеол — массу, которой после операции заклеиваются бинты, — тоже была реакция. Все это я проверял лично.

Первое впечатление о моих подопечных — веселые, беззаботные девушки. Не верилось, что именно им предстоит стать главными действующими лицами столь рискованного телемоста.

Накануне операции — не знаю, со страху или нет — у Леси начались месячные. Можете представить себе наше состояние, если в этот период больных оперировать нельзя. Но — чудо! Она переговорила по телефону с Анатолием Михайловичем, и через полчаса все прекратилось, хотя, по ее словам, обычно продолжалось в течение четырех-пяти дней.

Действовал ли на нас Кашпировский? Честно говоря, не было даже времени об этом подумать — когда занимаешься своим делом профессионально, не до того.

После таких операций всем больным в течение суток мы вводим обезболивающие препараты — наркотики, морфий... Но Кашпировский сделал так, что девушки спали до двенадцати дня и никаких болей не испытывали. Мы, хотя это и показано, не давали им даже аналгетиков.

В результате Леся встала на шестой день, может, даже и раньше — она от нас скрывала. На четвертый день начала бегать Оля. Лесю мы вообще думали привязать, так она скакать хотела. Обе они мечтали поехать на море и увидеть Анатолия Михайловича.

из книги Д.Гордона «Моя душа страдает смертельно»