fb ok ok instagram twitter youtube

Просмотров с 20 декабря 2009: 94863

Встреча в Останкино

К микрофону подходит женщина, говорит:
– Была больна 16 лет. Диагноз: «стафилококкострептодермия». За четыре сеанса прошли восемь ран. Прошла пупочная грыжа, нормализовалось артериальное давление. Потеря веса  составила 16 килограмм.

Кашпировский:
Вы сказали, что прошла пупочная грыжа. Я хочу заметить: какие-то странные, необычные изменения происходят со связочным аппаратом, с нашей кожей! Но совершенно не является фантастичным то, что келоидная ткань растворяется, становится мягче, эластичнее. Зарастает апоневроз, проходит пупочная грыжа. И это не первый такой случай.

Внимательно смотрит в зал, спрашивает:
– У кого еще прошли рубцы на теле? Только этой темы будем сейчас касаться…

Обращается к молодой, полной женщине:
Пожалуйста, говорите. Вы москвичка или киевлянка?
– Москвичка. После перенесенного в детстве полиомиелита перенесла 11 операций. У меня на ногах, в общей сложности, два с половиной метра швов. Сейчас эти швы практически незаметны, их очень трудно найти.

Кашпировский:
Какие у Вас были ощущения  в момент сеансов, в которых Вы участвовали? Вы засыпали? Расслаблялись или ничего не ощущали? Галлюцинировали?
– Галлюцинаций у меня не было, но я вращала головой.

Кашпировский:
– Вы понимали, что с Вами происходило в тот момент?
Да, я все понимала, все чувствовала.

Кашпировский:
Дремоты не было?
– Нет. Немножко хотелось спать.

Кашпировский:
– Это очень важно. Многие считают, что для того чтобы вылечить пациента, нужно вызвать у него состояние дремоты, какую-то тяжесть, расслабление, тепло. Я не придерживаюсь такого принципа и считаю, что установку на излечение можно создать без предварительного усыпления.

Практика показала, что даже те люди, которые не верят в психологическое воздействие, скептически или  иронически к нему относятся, в дальнейшем убеждаются в обратном на собственном примере, когда у них проходят  тяжелые и неизлечимые болезни. Они оказываются перед фактом, когда исчезает  симптом того или иного заболевания.

Встает мужчина, представляется:
Лысенко Иван Степанович. Перенес три полостных операции. Руками профессора Болтайтиса возвращен к жизни, но рубцы на правом предплечье были толще пальца. Они постоянно лопались, кровоточили. На первый сеанс пошел со смехом и недоверием. Но после второго сеанса почувствовал облегчение. После третьего я начал как следует держать в руке ложку. На правой руке у меня был тромбофлебит. Совсем не мог двигать правой рукой, но после пяти сеансов, пожалуйста, товарищи, смотрите! (Сжимает пальцы в кулак, сильно ударяет им по столу, как совершенно здоровый человек).

К микрофону подходит женщина в красном платье. Следует заметить, что, как и предыдущая пациентка, она тоже очень полная, но выглядит молодо, свежо, ничем не  напоминая человека, отягощенного болезнями. Говорит:
– Рассосались рубцы после шести полостных операций. Были ужасные спаечные заболевания. Сейчас все нормализовалось. Чувствую себя отлично.

Кашпировский:
Вы киевлянка? Москвичка?
– Москвичка.
Кашпировский:
Сколько сеансов «прошли»?
– Пять сеансов, завтра приду на шестой.

А.М.Кашпировский обращается к следующей пациентке:
Представьтесь, откуда Вы?

Женщина берет микрофон, речь ее имеет мягкий украинский акцент:
Из Киева. Я считаю, что у меня прошли сопутствующие заболевания, рассосался шов. На одном из сеансов, когда речь зашла о том, что рассасываются рубцы, я обнаружила, что у меня тоже рассосался рубец. Очевидно, рассосались даже внутренние спайки, потому что прекратились боли, которые мучили меня до потери сознания. Пришла домой, посмотрела: абсолютно гладкая кожа. А шов был на два пальца!

Кашпировский:
Это моя очень интересная пациентка. Чтобы больше не поднимать Вас, я прошу, расскажите еще о себе, пожалуйста.

Женщина продолжает рассказ:
Десять лет на инвалидности: нарушение мозгового кровообращения. На почве этого у меня были сильные спазмы мозговых сосудов. Дошло до того, что я стала терять сознание и падать. При одном из таких падений я скатилась с лестницы, повредила позвоночник, тазобедренные суставы и стала совершенным инвалидом. Я лежала, не двигаясь. Немного мне помогли «костоправы», но встать с постели сама я не могла. Когда меня привели на Ваши сеансы, четыре сеанса я ничего не ощущала. Я не спала, но глаза закрывала крепко, исполняя Ваши требования...

Кашпировский:
У меня никогда не бывает требований! Вы еще плохая моя ученица…

Женщина торопливо исправляется:
Ваши указания…
Кашпировский:
Сколько времени Вы ходили на костылях?
– Я ходила на костылях десять лет.

Кашпировский:
А как сейчас? Пройдитесь. Я хочу посмотреть, как Вы ходите. Пускай все посмотрят.

Женщина идет, поднимается на сцену, подходит к Анатолию Михайловичу. Он преподносит ей гвоздику. (Зрители аплодируют). 

Женщина продолжает свой рассказ с воодушевлением:
– Анатолий Михайлович дал мне вторую жизнь. Обычно я ничего не чувствовала, а на одном из сеансов был мой звездный час. Когда сеанс закончился, я подошла к сцене и сказала: «Анатолий Михайлович, мне хочется бежать», а он говорит: «Ну, так бегите»! (Аплодисменты).

Кашпировский:
Хорошее дело надо повторить. Поэтому давайте, пробегитесь-ка назад, Вам уже ничего не остается.
Пациентка охотно бежит по сцене, опускается в зал, вызывая смех и аплодисменты.


Кашпировский:

У Блока есть очень хорошие строки.

Проникновенно читает:                                                                                                                                                                   

«О, тоска! Через тысячу лет
Мы не сможем измерить души»...

Анатолий Михайлович часто иллюстрирует свою речь отрывками из литературных произведений. Он так рассказывает о своих литературных пристрастиях:
«Я много в своей жизни читал и рано прикоснулся к человеку, к его пониманию душевному… Я рано прикоснулся к тем гениальным людям,  кто очень сильно разбирался в человеке: это Пушкин, Достоевский, Толстой, — вся русская мировая классика. Эти люди дали мне очень много в понимании человека. И до сих пор я продолжаю у каждого искать что-то интересное. Ведь в поэтической строке – сколько удивительных открытий на нашу с вами тему!»

Кашпировский знает наизусть не только стихи, но и прозу. На своих встречах он часто читает особенно любимые им отрывки из разных произведений. Это – «Саламбо» Флобера, «Поднятая целина» Шолохова и многое другое. Читает великолепно, как хороший актер, очень естественно, волнуя чтением зал. Те, кто слышал его однажды, просят повторить тот или иной отрывок вновь.
(Продолжает беседу).
Поэт воскликнул пророчески, дав нам, психотерапевтам, медикам намек на то, что душу надо все-таки измерять. Многим покажется, что я кощунствую, но, наверное, пора уже к душе и психике подойти с линейкой,  циркулем,  возможно с какими-то приборами.

В качестве такой линейки и циркуля могут явиться биохимические исследования того процесса, который происходит при психологическом воздействии. В дан­ном случае, у пациентов, рубцовая ткань которых растворилась, уменьшилась, поблекла или полностью ушла, можно исследовать процессы излечения. Возможно, было бы найдено одно из тех веществ, которое организм сам вырабатывает.

Что же происходят с рубцовой тканью? В основе моей концепции лежит мысль о том, что наш организм представляет собой сложнейшую, фармацевтическую систему. Эта система может вырабатывать любые лекарства.

В свое время Барнет получил Нобелевскую премию за открытие антител. Потом была открыта группа гормонов — вторая группа внутренних лекарств, если вы позволите, мне так выразиться. Наконец, третья группа – простагландины. А вот четвертая группа, я считаю, это те вещества, которые вырабатываются в момент стресса, в момент каких-то переживаний или же в момент психологического воздействия, которое, в данном случае, мы можем назвать лечебным.

Давайте пофантазируем. Представьте: если мы определим, что происходит с рубцовой тканью, а она очень доступна для исследований, то, возможно, найдем химическую формулу вещества, которое вырабатывает сам организм. В таком случае, мы будем иметь абсолютно безвредное лекарство, потому что лекарство, производимое человеческим организмом, будет иметь способность совмещаться с человеческой тканью. В будущем такое лекарство, допустим мазь, даст возможность при использовании ее растворять рубец.

А для сердечных больных, которые перенесли инфаркты, возможно, будут существовать какие-то микстуры, пилюли, а может быть – прямые уколы в сердце. Человек сможет иметь снова практически нормальное, здоровое сердце. Я считаю, здесь нет никакого открытия, ибо давным-давно существует древний принцип, определяющий, каким должно быть лечение. По-латыни это звучит так: «Cito, tuto et equime, т. е. «Быстро, приятно, полезно». В данном случае, мы имеем именно такой вариант лечения. Открытие лекарства или вещества, которое образуется в организме и растворяет рубцы, по моему мнению, стало бы большим достижением для человечества.

Совсем недавно, по приглашению Евгения Ивановича Чазова, нашего министра здравоохранения, я был у него. Мы дважды беседовали. Хочу сказать, что в Москве открывается лаборатория для исследования подобных случаев, список которых, мы продолжим в сегодняшней нашей беседе. Мы будем самым активным образом искать эти вещества. Хочу сказать, что такая попытка уже предпринята в Институте экспериментальной медицины под руководством Натальи Петровны Бехтеревой.

На экране кадры из фильма «По вере вашей да будет вам». Говорит академик Н. П. Бехтерева:
«Анатолий Михайлович действительно обладает уникальными способностями гипноза и внушения. Мне очень хотелось бы, чтобы эти способности были обращены на пользу больным. Он, действительно, многое может.
Наши физиологи и биохимики исследовали, что происходит с людьми, когда Анатолий Михайлович внушает им определенные приятные или неприятные ощущения. Оказалось, что у них действительно меняется очень характерным образом состояние мозга, состояние организма, изменяются биохимические показатели крови».

Экран гаснет, действие снова переносится в концертную студию Останкино.
– А теперь мы поговорим еще о других болезнях, о которых здесь сообщений предостаточно. Я вижу в зале много знакомых лиц и искренне рад, что они сидят здесь без всяких ингаляторов, в нормальном состоянии. Вот я вижу женщину, которая приехала из Курской области. У нее хорошая саморегуляция.

Обращается к женщине:
— Сколько лет Вы болели бронхиальной астмой?

Женщина рассказывает:
Я болела восемнадцать лет. Семь лет имела вторую группу инвалидности. Сейчас чувствую себя очень хорошо.

Кашпировский:
– Сколько времени Вы хорошо чувствуете себя?
 
– Второй год. В апреле прошлого года я была у Вас впервые. С апреля месяца пошел второй год. Чувствую себя очень хорошо. Все прекрасно. На сеансах я, например, не сплю, хотя многие думают, что нужно спать. Просто у меня закрываются глаза, я не делаю никаких движений, все прекрасно слышу.

Кашпировский:
– Продолжим разговор о бронхиальной астме. Если кто-то имеет сообщения на эту тему, пожалуйста.

Пожилой, но внешне довольно моложавый мужчина, рассказывает о себе:
Смородинцев Георгий Евгеньевич. Мне 64 года. В тридцать лет я перенес тяжелое воспаление легких, после чего возникла тяжелейшая форма брон­хиальной астмы. На протяжении тридцати четырех лет я, по сути дела, был инвалидом. На этой почве возникло ожирение, мой вес достиг 140 килограмм. Аритмия, стенокардия, давление 220 на 110 и прочие сопутствующие заболевания. После четвертого сеанса у меня исчезла бронхиальная астма. При первом посещении врача не было обнаружено повышенного артериального давления, хрипов, аритмии… Короче говоря, я стал  бодрым, жизнерадостным и, по сути дела, молодым человеком.  (Смех, аплодисменты).
 

Тему продолжает следующий пациент:

– Бронхиальной астмой болел 35 лет, с 1954 года. Приступы замучили. После посещения первого сеанса 11-го апреля, приступы прекратились. Я стал спать «убийственным» сном. Большое спасибо. (Смех, аплодисменты).

Кашпировский:
Сколько времени у Вас хорошее состояние?

пациент:

– Все время, после Вашего сеанса. (Аплодисменты). Попутно исчезли эмфизема легких, пневмосклероз.

Кашпировский:
– Я боюсь, что медики меня могут «палками побить», если я начну об этом говорить. У Вас есть документальное подтверждение?

пациент:

— Так точно, есть. Есть документ от Академии медицинских наук Украины.

 Кашпировский:
– Мне хочется обратиться к тем, кто страдает пневмосклерозом. Как правило, эти люди чувствуют себя обреченными. По крайней мере, им даже иногда говорят об этом открытым текстом. Обычно считается, что это необратимое состояние. Если иметь в виду, что наш организм действительно гениальное создание природы, то почему бы нам, не проследить за процессом обратного развития?

Я своим пациентам иногда говорю убийственную фразу, из-за которой иные даже хотели писать на меня жалобы. Фраза такая: «Я не хочу знать ваших болезней, не говорите мне, какие у вас диагнозы». А ведь каждый пациент хочет рассказать о себе всё… Он хочет дать врачу пищу, чтобы тот мог рассуждать и решать, какую таблетку лучше дать больному… Какой способ воздействия лучше, как  не ошибиться.

А мне не нужно этого! Ведь таблеток я не даю. И попутно, хочу сказать, как я понимаю суть психологического воздействия, и почему происходят такие интересные случаи исцеления от тяжких, будем откровенно говорить, неизлечимых болезней. Почему? А вот почему! Наш организм, в частности наш мозг, имеет связь с любым участком тела.

Допустим, в кишечнике имеется полип. Умом мы этого не осознаем, мы этого не чувствуем, но какая-то часть нашего мозга информирована об этом. Я предполагаю, что мозг имеет определенный «банк информации» обо всем, что имеется в организме, в том числе и о том, что у нас нарушено, что вышло из строя. Может быть, какая-то язвочка есть в кишечнике или в другом месте... Умом мы этого не знаем, пока на рентгене не увидим, но какая-то часть мозга, которую можно определить, как «банк информации», об этом осведомлена.

Поэтому, когда люди подвергаются психологическому воздействию, когда они находятся в атмосфере всеобщего выздоровления, когда они видят различные примеры исчезновения тех или других болезней, у них возникает установка на излечение, установка на чудо, которое с ними может случиться. Но, опять-таки, эти люди не знают, что у них должно «пройти», потому что они недостаточно информированы.

Я добиваюсь отвлечения сознания, и для этого предпринимаю множество средств: создаю шум, кутерьму... Эти приемы полностью уводят от традиций тишины, спокойствия; от ситуаций, когда всем приятно, удобно, комфортно сидеть. Наши пациенты иногда подвергаются толчкам; рядом с ними кто-то может плакать, шуметь, стучать ногами. Словом, иногда создается обстановка, от которой можно, казалось бы, заболеть и «сойти с ума».

Тем не менее, я добиваюсь этого сознательно. Я добиваюсь отвлечения сознания в другую сторону. Тогда «срабатывает» «банк информации» и мобилизует все ресурсы в организме, создавая при этом внутренние лекарства. Таким образом, пациенты избавляются от заболеваний, о которых они даже и не подозревали.Я боюсь иногда сказать слово, которое намекнуло бы пациенту о том, что проходит. Почему?