Кашпировский:

— А бегать ты умел? (Бежит, его пытаются подстраховать и поддержать, но Анатолий Михайлович останавливает. В зале раздаются аплодисменты).

Кашпировский говорит людям, которые стараются поддерживать мальчика:

— Нет, нет, его не надо страховать, он видите, даже сам не хочет, чтобы его кто-то страховал.

(Продолжает беседовать с мальчиком).

— А приседать ты умеешь?

Мальчик приседает, не выпуская костыля из рук. (В зале продолжают аплодировать). Ну что ж молодец. Этого ребенка я помню по Саратову и пригласил его для передачи. Он там бегал на сцене. Ты говоришь: без палочки, а ты вот с костылем... Как же тебя понимать? Костыль зачем у тебя?

Мальчик:

- Ну так, чтоб не упасть... Тут провода вон какие! (В зале раздается смех).

Кашпировский (улыбаясь, с веселым оттенком в голосе):

- А откуда же ты знал, что тут, в Москве, будут провода? Предполагал, или как?

Мальчик:

- Нет, я не знал, просто предполагал... Потому что тут все стоит и, естественно, провода будут...

(Диалог с мальчиком на этом заканчивается. Микрофон в руках у молодой женщины)

Выступает следующая пациентка:

— В апреле месяце у меня начался псориаз. На руках были бляшки больше пятака, также — на спине, на голове… Когда я обратилась к врачам, мне назначили определенные мази, которые я до сих пор не могу найти в аптеках. И нефти нет, чтобы сделать такую мазь. Я начала смотреть Ваши сеансы по телевизору. Ничем не мазала руки. У меня на этих бляшках была серебристая чешуя. Сейчас я ничем не мажу, чешуя исчезла, зуд исчез, но бляшки пока не прошли… Вот какая у меня реакция на Вас. У меня «вращается» голова... Соседка, сидящая рядом со мной, сказала, что у меня трещали кости — ей было со мной страшно сидеть. Еще по поводу добра и зла, которое Вы несете, я хотела бы сказать. Многие говорят, что Вы очень суровый человек, даже не улыбаетесь... На счете «10» я открыла глаза… У меня было такое чувство, как будто солнце всходило, а Вы протянули ко мне руки и улыбнулись… Хотя все утверждают, что Вы никогда не улыбаетесь...

Кашпировский:

— Я буду улыбаться тогда, когда все выздоровеют. Пока нет особого повода для таких улыбок.

(Микрофон в руках у женщины, которая лежит на носилках в боковом проходе зала).

Женщина поднимает голову, говорит:

—Медуллярная опухоль спинного мозга, похожая на глиому. В Первом мединституте делали операцию, но опухоль удалить не удалось. Посетила три сеанса. У меня были сильные боли — совершенно исчезли. Я принимала наркотики. Сейчас обезболивающее не принимаю. Неделю назад я была на последнем сеансе, после этого у меня стали приподниматься бедра… Я ведь лежу, ноги у меня не ходят... А теперь я могу перевернуться с живота на бок... Ноги пока еще не переворачиваются. К тому же, у меня рассосались два шва.

Кашпировский:

— Я жду от Вас большого прогресса.

— И я, конечно, надеюсь! Очень надеюсь!

Кашпировский:

— Единственное, о чем прошу — не стремитесь надеяться. Первая ошибка заключается в этом. Не надо Вам надеяться. Надежда ничего не дает. Многие заставляют себя каким-то образом верить. Я не спросил многих из вас, верили вы или нет. Я уверен, были такие, у кого состояние улучшалось без всякой веры, без всякой настройки.

— Вот Вы, верили или нет? — обращается к женщине, приготовившейся к выступлению:

—Верила.

Кашпировский:

— А что у Вас исчезло в результате?

— У меня лимфогранулематоз с 1978 года. Последнее время после химии у меня были очень большие шрамы, и полгода не заживала очень глубокая, до кости, рана. На первый сеанс меня привезли. Я не могла ходить. После первого сеанса я встала и пошла. Конечно, плохо, но пошла. После химии у меня было выпадение волос, потом они выросли. Но после повторного приема химии волосы перестали расти на бровях, на ресницах и на голове. Сейчас волосы начали расти... Пока еще маленькие, но растут.

Кашпировский:

— Вы должны перегнать западногерманскую актрису по густоте волос, хорошо?

— Да. (Аплодисменты).Я похудела за время болезни на 40 килограммов, а сейчас поправилась за месяц на 8 килограммов. (Аплодисменты).

Кашпировский:

— Вы знаете, мне еще надо многократно доказывать, что я должен и дальше продолжать дело, благодаря которому, например, вот с Вами, такое случилось. Я вынужден, не имея приборов, не имея никакой аппаратуры, объяснять, что дважды два — четыре, что это не случайность! Думаю, что на это тратить силы я не буду, а буду тратить силы на то, чтобы таких, как Вы, было побольше.

— Один сеанс я «приняла» в зале, но после сеансов по телевидению мне стало гораздо лучше.

Кашпировский:

— Вы это искренне говорите?

— Да, я в зале вообще ничего не ощущала. Просто сидела и все.

Кашпировский:

— Вы считаете, что Вы должны были что-то ощущать? Такая установка была у Вас, да?

— Да.

Кашпировский:

— А откуда у Вас такие знания — из книг, газет или просто из жизненного опыта?

— Когда по телевизору показывали сеанс, я не поднималась, лежала... А все говорили, что кто-то махал головой, кто-то руками...

Кашпировский:

— А кто-то сидел неподвижно, кто-то смеялся, кто-то скептически улыбался, кто-то проклинал... Есть такие, у которых реакция выражается в полной неподвижности. У других какие-то иные реакции. А дома, когда смотрели по телевидению, как Вы реагировали?

— Когда смотрела по телевидению — у меня сами закрывались глаза, и я махала головой. А в зале все наоборот, я даже не хотела закрывать глаза.

Кашпировский:

— Это не обязательно — закрывать и открывать глаза. Не имеет значения.

Анатолий Михайлович обращается к представительному интеллигентному мужчине, стоящему у микрофона в зале:

— Вот Ваше сообщение будет последним, и мы перейдем к другой части нашей встречи.

Мужчина:

— Абсцесс печени. Была операция. Практически удалена одна доля. Нужно было также удалить желчный пузырь...И еще: в последнее время после операции была киста на почках. К Вашим сеансам относился довольно скептически. По настоянию супруги пошел в больницу на УЗИ. И каково же было удивление у нас обоих, когда оказалось, что у меня почки ведут себя прекрасно, поджелудочная в норме, желчный пузырь — тоже прекрасно! Печень намного лучше.

Кашпировский:

— И состояние такое, что решили об этом сообщить? Вы сообщили по каким причинам — из чувства благодарности или из желания помочь утверждению метода?

— Дело в том, что я хочу убедить здесь присутствующих, — тех, кто относится скептически.

Кашпировский:

— Это больше двухсот миллионов, не забывайте!

— Я подтверждаю свое заявление. Это может подтвердить также снимок, который сделан на УЗИ.

Кашпировский:

— Мы уже все, наверное, устали от этой информации, и многие думают, когда же он начнет свое лечение? Когда же начнется сеанс? Все ожидают, что вот сейчас начнется сеанс. А ведь нельзя провести какую-то линию, какую-то грань между тем, когда он начнется, и тем, когда он еще не начался. Я с самого начала нашей встречи сказал, что наш сеанс начался. Установка создается! Потому что если говорить о каком-то гипнотическом воздействии, то его еще не было, а вот создание установки на исцеление — вот этот процесс начался с той секунды, как только мы стали общаться здесь.

Вы услышали перечень заболеваний (он далеко не полный), при которых в некоторых случаях — я подчеркиваю — бывает улучшение. Таких случаев достаточно много. Ровно столько, чтобы утвердиться в мысли, что психотерапия нужна больным людям, и что телевизионная психотерапия восполнит недостаток специалистов и даст возможность людям, живущим на окраинах и далеко от областных и республиканских центров, получить то, что они хотели бы.(Операторы показывают общий вид зала. Мы видим, что некоторые участники уже находятся под воздействием встречи, которое проявляется в их реакции. Отдельные сидят с закрытыми глазами и вращают головой, другие делают движения руками, некоторые просто раскачиваются всем туловищем).

Начинается заключительная музыкальная часть. Она сопровождает монолог Кашпировского на всем его протяжении. Он направляет все свои действия к одной цели: добиться как можно большего числа выздоровевших людей.

— Все, что я буду говорить сейчас, не требует запоминания. В следующий раз я скажу что-то другое. То, что будет мной произноситься, направлено на то, чтобы выработать у вас правильное отношение к тому, как нужно себя вести.

Вам нужно сесть, встать или лечь в таком положении, чтобы у вас была точка опоры. Присутствующие в зрительном зале могут закрыть глаза. Те, кто у экранов телевизоров, поступайте, как вы считаете нужным, — я надеюсь на вашу интуицию! Но, с другой стороны, предвижу реакцию следующего типа. У очень многих из вас глаза начнут закрываться сами, несмотря на полную ясность сознания. У некоторых они так и останутся открытыми до конца, даже у тех, кто хотел бы закрыть их с целью концентрации. Это будет сделать трудно, потому что глаза будут открываться постоянно.

Напоминаю, забудьте все то, что вы знали на тему внушения, то, что вы читали или слышали. И не старайтесь ни в чем! В ваших чувствах, мыслях, воспоминаниях и ощущениях плывите по течению. Будьте пассивны, а если точнее, будьте активны в том, чтобы быть пассивными. Хочу сказать наперед и внушить, что совершится только то, что я вам скажу. А если я вам не скажу о многом, что случится, то оно будет только положительным! И я прямо в своих словах или косвенно — в паузах и, как говорится, между строк — буду вызывать только положительный эффект и только реакцию добра!

Не задавайтесь целью расслабиться. Не задавайтесь целью заснуть. Не задавайтесь целью забыться. Не присматривайтесь к себе. Не смотрите сейчас на ваши рубцы и изъяны, и не ждите, чтобы у вас на глазах это все моментально прошло, хотя такое тоже не исключено. О чем угодно думайте. Многие приписывают мне желание заставить вас ни о чем не думать... Так вот, думайте, что думается; идите за вашей мыслью так, как нитка идет за иглой. В нашем общении я создам установку на исцеление. Стоит ли вам проникать в тайны того, как это случится? Возможно, такая установка будет создана моим словом, возможно, каким-то мгновением в момент нашего общения.

Кашпировский скользит взором по залу, видит неподвижность и фиксирует малейшее движение. Он запечатлевает слезы, смех, выражение лиц, сон, открытые глаза, устремленные внимательно на него…

Он редкий человек, способный видеть всех сразу и каждого в отдельности. Не только пассивно видеть, но и оценивать состояние любого индивидуума. При необходимости, он мгновенно приходит на помощь любому находящемуся в этом зале и нуждающемуся в поддержке. Многозоркость, способность анализа, быстрой оценки и моментальная реакция на ситуацию… (Операторы очень часто направляют объектив камеры в зал. А в данный момент они показали крупным планом глаза Анатолия Михайловича. Глубокий пронизывающий взгляд).

— Вот у многих уже стали шевелиться руки, подниматься... Не только у тех, кто здоров, но и у тех, у кого они были неподвижны, и, возможно, это впервые за весь период вашей болезни. У некоторых имеются приятные приливы тепла. Происходит экскурсия крови. Давление нормализуется, приближается к своему золотому варианту — варианту золотой середины: у кого давление высокое, оно постепенно мягко снижается. При этом возникает приятнейшее самочувствие. У кого низкое давление, происходит незначительный его подъем, и тоже возникают приятные ощущения.

Нет смысла и нужды мне перечислять все те болезни, которые у вас пройдут, потому что этих болезней очень много: их больше десяти тысяч. И такой длинный перечень ничего не даст. Ваш организм сам найдет то, что нужно устранить, с чем нужно расправиться. А вы не должны беспокоиться, доверьтесь вашему организму! Хотя почувствовать, как это происходит, невозможно. Самые сильные воздействия, которые существуют в природе, поначалу нечувствительны и неощутимы, начиная от радиации и кончая ультрафиолетовыми лучами. Необязательно при этом сейчас испытывать что-то особенное - то, о чем прочитали в книгах и руководствах по саморегуляции. В этот миг вы можете прохаживаться из комнаты в комнату, заниматься приготовлением еды, и все-таки воздействие вас может поймать! В какое-то мгновение, в какую-то секунду мы встретимся глазами, и произойдет установка на то положительное, что должно произойти.

В зале люди ведут себя по-разному: кто-то производит движения руками, кто-то вращает головой, кто-то выполняет танцевальные движения. Другие сидят молча, неподвижно, не меняя занятой с самого начала позы… Слышен громкий смех, всхлипывания…Потом тишина, музыка, голос Кашпировского, мягкий, спокойный:

— Вот сейчас у многих присутствующих в зале стали возникать определенные движения. Эти движения носят своеобразный музыкальный характер, и у каждого они свои. Но вовсе не обязательно, чтобы такие движения возникли. Не обязательно вы должны расслабиться, или уснуть, или задремать, хотя и это тоже не исключается. Но некоторые из вас будут в каком-то легком-легком приятном опьянении, которое закончится после нашего сеанса. И не только опьянение закончится, но закончится и все остальное. Если вы двигались, то по окончании сеанса движение прекращается. Если вы немножечко всплакнули, а такое тоже возможно, то слезы прекращаются в конце сеанса. А если вы сейчас хохочете, и это очень часто случается, то ваш смех также прекращается в конце нашего сеанса.

Я с самого начала утверждаю и внушаю, что воздействие закончится тогда, когда оно закончится! Самые чувствительные, тонкие, самые противоречивые и необычные из вас по окончании сеанса придут в абсолютно полную норму. Многие сейчас думают: «Я в норме и со мной ничего не случится». Я рад таким вашим успехам в реагировании. И знайте, что это самая лучшая и самая отзывчивая категория людей, на которых я очень надеюсь.

Надеюсь, прямо скажу, на чудеса со стороны вашего организма. Не боритесь с мыслями не лечебного характера, потому что к вам могут прийти самые разнообразные воспоминания, ощущения, мысли. И с ними не нужно бороться! Будьте пассивны в ваших мыслях. И не с какой мыслью бороться не нужно! Что думается — то думается, что чувствуется — то чувствуется, что вспоминается — то вспоминается.

Многие из вас впервые вот так, глаза в глаза столкнулись с таким видом лечения. Не пугайтесь, не бойтесь. Я вам несу только положительную установку и внушаю только добро. Сила телевизионной психотерапии велика, и поэтому я даже не стараюсь, не вкладываю в это какого-то определенного усилия и, честно говоря, не очень напрягаюсь.

Кашпировский часто использует как прием, — творческие наклонности людей, — ведь в зале всегда есть талантливые люди с богатым воображением. Он сразу видит таких людей, как и вообще, видит любого человека.

Кашпировский читает человека, психологически тонко чувствуя его состояние по каким-то незначительным для других деталям.

В отличие от Фрейда, Кашпировский, придавая большее значение болезням тела, чем болезням духа, шагнул в познании человека в неизвестную для психологии сферу, обозначив объектом изучения психолога не только дух, но и человеческое тело, можно даже сказать — не столько дух…

— Считаю... По ходу счета ваше состояние несколько усугубится, получит новые краски. А многие уже испытывают красочные ощущения. У некоторых перед глазами уже не мои глаза, а море, облака, деревья или лица, а может быть, картины былого. Воспоминания могут вереницей, живыми картинами проходить перед вашими глазами, и вы как бы участник событий, которые у вас перед глазами. Но никто не покидает своего места. Все остаются на своих местах, и какая-то сила заставляет вас сидеть, никуда не выходить — даже скептиков.

Итак, я считаю, по ходу счета усугубится приятное, полезное в лечебном смысле ваше состояние. Не тревожьтесь, если вы чувствуете, что вы ничего не чувствуете. Установка все равно создается. В этом я буду убеждать вас конкретными примерами и со временем подниму у вас уровень понимания этого вида лечения. Я считаю: 1, 2, 3, 4... Здесь очень удобная обстановка... Я только наращиваю наш сеанс. 5, 6...

По ходу нашего сеанса могут быть различные шероховатости — к вам в дом кто-то вошел, хлопнул дверьми... заплакал ребенок... раздался шум... вошли соседи, которые застают вас вращающим головой... Не обращайте на это внимания! И здесь у нас могут возникать, как это может показаться со стороны, сбои. Но это не имеет никакого значения. В этот миг, что бы вокруг ни происходило, оно не мешает исцелению. Приучайтесь к тому, что отдыхать можно и при шуме, и при свете, и при посторонних разговорах, и других раздражителях.

У многих из вас прошла боль, и многим из вас внушаю, что завтра, встретившись с болью, вы ее не почувствуете.

Итак, многим из вас я внушаю, что уже сейчас зародыш выздоровления — в вашем организме.

Кашпировский, обладая особой организованностью ума, всегда свои мысли, возникающие в момент музыкальной паузы, если не сразу, то позже оформляет, как афоризм.

Вот, например, что он пишет о теле в продолжение своей концепции:

«Наше тело — все знает, ему известно абсолютно обо всем: где какой рубец, где какая спайка, где накопились раковые клетки, узелки незаметные и невозможные для исследования…Мы телом знаем все, а умом не можем этого знать.

Я уверен, что у человека есть такие «кнопки», в переносном смысле слова, что, если прикоснуться к ним, то организм «посмотрит» на себя изнутри и «увидит» то, что он натворил, увидит себя же. В своем «хозяйстве» он найдет: где образовалась язва, увеличение, уменьшение, кривизна…

Человеческому организму присущ определенный язык общения, и этот язык общения — совершенно ничего не имеет общего с нашим умом. Наш организм очень умен, совершенен».

— Уже сейчас начался процесс исцеления от целого ряда заболеваний. И я умышленно не называю каких, потому что жду резких изменений со стороны больных, страдающих и мастопатией, и фибромиомой, страшными ожогами, родимыми пятнами, болезнями суставов. И сегодня наш сеанс не носит какой-то определенной акцентуации на том, что проходит какое-то определенное заболевание. Этот сеанс более смел, нежели тот, который вы видели, если видели.

Следующие наши сеансы будут иметь цель как-то больше избирательно влиять на определенные группы болезней. Но я считаю, что это будет не совсем правильно. Просто я буду отдавать дань тем, кто желал бы этого: есть такие пациенты, которые желают услышать «прямой наводкой» словесную установку — например, что прошло заикание.

Чего стоит телевизионное лечение? Вот я сейчас сказал: прошло заикание... Если бы мы видели, сколько сотен людей в ту же секунду освободились от этого недуга, мы бы все плакали. Чего стоит только одно слово, один только намек на то, что сейчас тысячи людей расстались с болью?! Если бы мы увидели сотни пальцев, которые зашевелились у многих парализованных... Если бы мы видели! Я уверен в колоссальнейшем эффекте наших встреч! Мое лечение не будет воспринято извращенно. И если я внушаю, что белое, — то оно воспринимается только как белое; если черное — то, как черное.

Продолжаю счет дальше: 13, 14, 15, 16...

Я считаю только для того, чтобы лишить вас повода раздумывать над содержанием сказанного. Ибо ваше лечение происходит не из-за слов, даже очень красочных, если бы они были таковы. А лечение происходит по другим причинам. И это есть великая тайна. Тайна, которую мы рано или поздно измерим.

18, 19, 20... Приятная плавность во всем.

21, 22... Я-то знаю, какая обратная связь... догадываюсь... но и то, думаю, что не предугадываю до конца. Только интуитивно могу определить, что очень большой положительный отклик. Не хочу говорить лишних слов и обещать золотые горы. Эти слова скажете вы. Об этом вы напишите и сообщите. 22, 23...

Можно было бы хранить и молчание, но есть люди, которым будет скучно в этот миг, им хочется услышать даже слова счета. Поэтому я говорю. Но знайте, что не только словами, а чем-то другим, создается установка. И словами тоже... 25, 26...

Плывите по течению в своих ощущениях. 27...

Моя фантазия рисует мне, сколько людей сейчас прекратили крик в ожоговых отделениях! Сколько онкобольных перестали скрипеть зубами от боли! Я вижу, у скольких людей пропал страх, навязчивые мысли, — те, которые мучили их больше, чем ожоги. 26, 27, 28, 29, 30...

Все те, кто уже участвовал в предшествующих наших встречах, будут лучше всех чувствовать и понимать доброжелательность и пользу таких встреч. Те же, кто здесь впервые и для кого это все внове,— я вижу и знаю вашу реакцию! И надеюсь ее изменить в сторону истины. Я бы сказал: пусть в наших сеансах восторжествует истина, заложенная в вас всех. Пускай восторжествует, — я вкладываю многое в эту фразу, — космический разум!

Через какое-то мгновение наш сеанс подойдет к концу, и по окончании сеанса откроют глаза те, кто не мог их открыть или просто послушно держал закрытыми. Прекратятся движения у тех, кто двигался.

(Плавная мелодия сменяется жизнеутверждающей и в то же время очень лирической мелодией).

Исчезнут все реакции, которые сопутствовали нашей встрече. На счете «10» подведем итог, и сеанс придет к своему завершению.

1, 2, 3... Те, у кого глаза еще продолжают быть закрытыми, осторожно, приоткройте глаза. Эти люди моментально приходят в норму, освобождаются от дремотных или расслабляющих реакций. Я дал очень осторожную, но нужную дозу воздействия. Итак, приходите в норму с полной ориентацией в себе, в месте нахождения, с ориентацией во времени. Дано вам будет легко вести транспорт, переходить дорогу, перекрестки, четко соображать и хорошо спать ночью. 4, 5, 6...

Все это впервые. Скоро это войдет в наш быт, поможет нашему народу оздоровиться, ожить, быть может, в какой-то степени и духовно. 7, 8, 9...

Не допускаю никаких извращенных реакций. Даю установку только на нормальный ответ. 9, 10…

Глаза открылись. Чувствуете себя прекрасно! Сеанс завершен.

На экране снова пейзаж лесного озера. Медленно исчезая, этот пейзаж переходит в светло-голубой каскад водопада, куда растворяясь, уходит образ Анатолия Михайловича Кашпировского.