Совещание в Москве и «пальма первенства»
Зародыш будущего «непрощения» я встретил в Москве 7 июля 1988 года, куда меня после проведённой операции по телемосту «Москва-Киев» пригласили на совещание в Минздрав ведущие учёные страны в области психотерапии, психиатрии и других научных направлений.
Уже в самом названии совещания «Психотерапевтические способы воздействия на здоровых и больных людей с использованием телевидения по методу А.М.Кашпировского и других авторов» затаилось неприятие первенства моей идеи телевизионного лечения. Потому что никаких «других авторов», проводящих психологическое лечение по телевидению, не было.
Было иное — попытка известного гипнолога профессора П.И. Буля в 60-е годы вызвать по телевидению у зрителей сцепление рук, чтобы определить этим степень внушаемости. Это очень простой и любимый тест «гипнологов». Лично я таким тестом никогда не пользуюсь, не имея необходимости проверять внушаемость.
Потому что сам создаю и усиливаю её, но только совершенно другими подходами к человеку. Испугавшись удачного исхода своего опыта, П.И. Буль стал перед проблемой размыкания вызванного им сцеплёния рук у многих телезрителей.
Для этого ему пришлось звонить им, ездить по квартирам и уговаривать расцепить их вместо того, чтобы тем же внушением вызвать обратную реакцию. На это у него не хватило опыта. Поэтому проведённый эксперимент доказывает только догадку П.И. Буля о том, что лечение по телевидению таит в себе большие возможности.
К сожалению, дальше этого примитивного опыта он не пошёл и никакого лечения по телевизору не проводил.
Только спустя почти 30 лет после своего эксперимента, когда моё имя получило широкую известность, П.И. Буль стал заявлять о пальме первенства в открытии телевизионной терапии в то время, когда по телевидению мною уже были излечены сотни тысяч людей и осуществлены три телевизионные операции.
В совещании принимали участие:
Вартанян Марат Енокович — Директор ВНЦПЗ АМН СССР
Рожнов Владимир Евгеньевич — Главный психотерапевт МЗ СССР
Ковалёв Владимир Викторович — Директор НИИ психиатрии МЗ СССР
Морозов Георгий Васильевич — Директор ВНИИ общей и судебной психиатрии им.В.П.Сербского МЗ СССР
Зайцев Вадим Петрович — Руководитель отдела Всесоюзного научного центра медицинской реабилитации и физической терапии
Тихоненко Владимир Алексеевич — Главный психиатр г.Москвы
Дроздов Эдуард Семёнович — Главный нарколог г.Москвы
Драпкин Борис Зиновьевич — Руководитель центра подростковой психоневрологии г.Москвы
Слуцкий Александр Соломонович — Руководитель центра психотерапии ГУЗМ
Шкловский Виктор Маркович — Руководитель центра речевой патологии при НИИ психиатрии МЗ РСФСР
Румянцева Галина Михайловна — Руководитель отдела внебольничной терапии ВНИИ общ. и суд. Психиатрии им. В.П.Сербского МЗ СССР
Белянчикова Юлия Васильвна — Главный редактор журнала «Здоровье»
Янпо Татьяна Александровна — Сотрудник журнала «Здоровье»
Фёдорова Татьяна Васильевна — Сотрудник журнала «Здоровье»
Белицкий Виктор Ильич — Научный обозреватель газеты «Труд» по вопросам медицины
Орлова Лидия Григорьевна — Старший редактор программы ЦТ «Здоровье»
Деменков Анатолий Николаевич — Начальник управления специализированной медицинской помощи (УСМП) МЗ СССР
Ильин Владимир Иванович — Главное управление науки и медицинских технологий МЗ СССР (НУНиМТ)
Чуркин Александр Александрович — Главный психиатр УСМП МЗ СССР
Карпов Александр Сергеевич — главный специалист по психиатрии УСМП МЗ СССР
Айрапетян Михаил Гайкович — Руководитель отдела НИИ высшей нервной деятельности АН СССР
Райков Владимир Леонидович — Руководитель лаборатории по изучению гипноза ВНИЦ профилактической медицины МЗ СССР
Гейман Борис Григорьевич — Хирург (г. Киев)
Кашпировский Анатолий Михайлович — Врач-психиатр (г.Киев)
Кроме беспочвенных упрёков за проведение телевизионной операции, от присутствующих я ничего не услышал. Особенно эти упрёки с большим раздражением высказывали главный психотерапевт СССР Рожнов В.Е., Ковалёв В.В., Шкловский В.М. Все они утверждали, что проведённая операция не принесла ничего нового, так как обезболивание хирургических операций психологическим путём проводились в мире и раньше.
Да, это верно. В очном контакте такие операции проводились много раз. Но дистанционное обезболивание операций не проводилось никогда и нигде, ввиду невероятной сложности вызывания обезболивания в таких условиях.
Моя идея проведения лечебных выступлений по телевидению, которую я так мечтал осуществить, участниками совещания даже не рассматривалась.
Так и не вникнув в её суть, обуреваемые завистью, они не скрывали своего раздражения и заведомо были против всего, что я мог предложить.
Мне пришлось снова в одиночку идти своим путём, чтобы осуществить идею телевизионного лечения, ради которого я и провёл эту рискованную операцию, доказав неограниченную возможность дистанционного психологического воздействия.
В январе-феврале 1989 года мы с В. Щербачёвым и В. Врублевской (они были в роли ведущих) провели на Украинском телевидении 5 лечебных передач по 45 минут каждая для снятия энуреза у детей.
Успех был ошеломляющим. Были получены тысячи писем-откликов с благодарностями за излечение.
Несмотря на то, что передачи предназначались для детей, положительные результаты излечений стали проявляться и у взрослых. Правда, не по поводу энуреза, а по поводу других заболеваний, в основном, физического, телесного характера. Это была неожиданная и очень интересная реакция, которая привела к огромному потоку людей, жаждущих попасть ко мне на приём.
В связи с невозможностью охватить всех желающих, я сузил их круг только людьми страдающими избыточным весом и стал проводить в Киеве занятия с большими группами людей по поводу похудения.
На занятиях в разных залах присутствовало порой от 2.000 до 10.000 человек одновременно. А затем такие же большие группы были организованы в Москве. Занятия проводились один раз в две недели — по 3 выступления ежедневно в течение трёх дней. Приходилось постоянно ездить из Киева в Москву и обратно. Большое количество людей приезжало из других республик, в частности, из Грузии. Специальным чартерным рейсом регулярно в Киев из Тбилиси прилетало 120 человек. Поражали рекорды похудения. Очень много людей сбросили в течение полугода от 40 до 80 кг. Особенно отличилась пациентка Л. Лахтикова, похудевшая в течение 1 года на 173 килограмма, имея первоначальный вес 285 кг.
Для укрепления доказательства, что по телевидению можно очень сильно влиять на человека, даже вызывая резкое обезболивание во время операций, я решил провести ещё один телемост. На этот раз уже с двумя пациентками. Целью этого телемоста, как и первого, была подготовка настроя населения к восприятию будущих телевизионных передач.
Для проведения его из числа многочисленных желающих в Киеве было отобрано два человека — О. Игнатова и Л. Юршова. У обеих были застарелые вентральные грыжи. Именно этот диагноз послужил причиной выбора. Задолго до осуществления телемоста Киев-Тбилиси мне не раз приходилось общаться с академиком Н. Бехтеревой, работать в Институте мозга, возглавляемого ею. Зная, что я намерен провести новые телеоперации, она настоятельно убеждала меня не делать этого, так как была категорически против.
В своём непонимании моего стремления Наталья Петровна была не одинока. Никто, даже из числа моих сторонников, не понимал, что для будущего телевизионного лечения мне крайне необходимо было создать сильнейший настрой населения на это лечение. Для этого требовались очень яркие доводы, которые убедительно показали бы силу моего влияния посредством телевидения. Ничего лучшего, чем обезболивание операций для этой цели быть не могло. Я хорошо помнил слова Н. Некрасова : «Дело прочно, когда под ним струится кровь».
Судьба телемоста не зависела от позиции от Н. Бехтеревой. Операции я провёл бы в любом случае. И всё же мне в равной степени хотелось, как её понимания, так и «благословения». В конце концов, пожурив меня, она сдалась, сказав, что ещё один телемост она мне разрешает.
«Но чтобы это было в последний раз», сказала она, несколько раз предупредив «ни в коем случае не проводить операции на брюшной полости». Ибо там, по её мнению, меня «ожидает шок» пациентов.
Как врач, я прекрасно понимал опасения Н.П. Бехтеревой и полностью разделял их, соглашаясь с её утверждением, что брюшная полость является самой шокогенной в организме.
Но при всём уважении к Н. Бехтеровой я не мог согласиться с её советом такие операции не делать. Я был глубоко убеждён, что нет такого места в организме, которое нельзя было бы обезболить.
Телемост «Киев-Тбилиси» с дистанционным обезболиванием двух полостных операций состоялся ровно через год после телемоста «Москва-Киев» 2 марта 1989 года и прошёл успешно.
Отмечу, что разрезы брюшной полости у пациенток были соответственно 25 и 40 сантиметров. К тому же, у пациентки Юршовой это была 5-ая операция. Четыре из них до телемоста были проведены в Киеве, дважды заканчиваясь клинической смертью.
Новый телемост стал ещё большей сенсацией, чем первый и открыл мне дорогу на Центральное телевидение.
Вместе с В.Белозёровым и В.Соловьёвым (ведущим программы «Это вы можете») мы уже давно строили планы будущих телепередач. Однако из-за медленного темпа их организации и других важных причин наши пути разошлись.
Через несколько месяцев после проведения тбилисских операций писатель С. Шенкман 27 июля 1989 года организовал творчкскую встречу в Останкино. В те годы передача «Встречи в Останкино» пользовалась огромной популярностью. Передача получилась очень впечатляющей. Миллионы людей были поражены кадрами фрагментов проведённых операций, а также комментариями хирурга академика Г. Иоселиани, под руководством и с участием которого эти операции были проведены.
Вскоре после этой нашумевшей передачи в Останкино Центральное телевидение СССР предложено мне провести цикл оздоровительных «сеансов здоровья», которые собралась организовать спортивная редакция, возглавляемая А. Иваницким.
На вопрос, какое количество этих сеансов необходимо, я, движимый скромностью, дал поспешный ответ, что шесть, решив, что по Союзу нужно сделать на одну передачу больше, чем на Украине. К сожалению, никто мне в этом не возразил.
После вступительной передачи в Останкино в газеты, на радио, в разные организации и ко мне лично хлынул огромнейший поток писем и такой же огромный поток желающих попасть на приём. Этот ураган писем, звонков, почты превратил мою жизнь в ад, не говоря о посетителях, круглые сутки осаждавших дворцы, где я выступал и мой дом. Стуки в дверь, звонки не прекращались ни на одно мгновение.
В ответ на наш разрыв В.О. Белозёров и В. Соловьёв совершили действие, которое впоследствии как злой рок, нависло надо мной.
Ещё задолго до нашего разрыва в 1988 году, успокаивая В. Белозёрова, мне часто приходилось заверять его в колоссальном успехе будущих передач, объясняя ему причину такого успеха.
А она сводилась к одному — телевизионные операции вызовут такой огромный настрой населения на психологическое лечение, что люди, не разбираясь кто есть кто, будут реагировать не только на меня, но и на кого-угодно, кому предоставят эфир с целью лечения.
Даже, уверял я В.Белозёрова и В.Соловьёва, на неодушевлённые предметы, если с экрана заявить, что они влияют сильно и положительно.
Затаив обиду на меня и хорошо усвоив мои уроки, они, согласно моим рекомендациям, в отместку мне решили выпустить на экран своего коллегу журналиста А.Чумака, создав ему незамысловатый сценарий, который заключался в пассами руками, якобы выделяющими «энергию».
Чумаку нечего было сказать о сложной теме психологического лечения. Пришлось уповать на вымышленную «биоэнергию» и опираться на доверие миллионов людей, шокированных моими телеоперациями.
Об ответном шаге В. Белозёрова я узнал в апреле 1989 г. когда приехал в Тбилиси забирать в Киев прооперированных пациенток Л.Юршову и О.Игнатову.
Несмотря ни на что, я до сих пор я глубоко уважаю и чту память о В. Белозёрове, который стоял рядом со мной у истоков рождения будущей телетерапии.
Появление на экране журналиста А.Чумака с его «зарядками» воды и кремов несуществующей «энергией» нанесло тяжелый удар выстраданной мною идее телевизионного лечения и изуродовало её в глазах миллионов людей до полного основания.
Не видя никакой разницы между мною (врачом-психотерапевтом, многоопытным профессионалом в исполнении психологических опытов) и А.Чумаком (журналистом и полным дилетантом в сфере психологического лечения), нас поставили на один уровень и стали считать одним и тем же.
Журналисты и многие недалёкие учёные, проявив удивительную слепоту, сделали нас сиамскими близнецами, ориентируясь не на мастерство, знания, опыт и достигнутые результаты каждого из нас, а только лишь на фактор нашего одновременного пребывания на экране. Не зря, вскоре и меня с «лёгкой руки» журналистов также стали называть «экстрасенсом». А Чумака всё чаще и чаще — «психотерапевтом».
Тяжело было воспринимать эту несправедливую уравниловку с А. Чумаком.
Ведь за моими плечами был 27-летний практический стаж работы в психиатрической клинике, 25-летний опыт выступлений на сценах с лекциями на темы психотерапии и демонстрацией психологических экспериментов перед огромными аудиториями, телевизионный цикл из 5 передач на Украине для лечения детей. Не говоря уже о самом трудном — обезболивании многочисленных операций, три из которых, проведённые через телевидение, никто в мире не может повторить до сих пор.
Со стороны же А. Чумака, этого агрессивного, как потом оказалось, очень недоброжелательного и неблагодарного человека, быстро забывшего, благодаря кому он был вознесён на незаслуженный им пьедестал — всё это полностью отсутствовало.
Был только лишь плагиат моей идеи и ложные заявления о присущей ему «биоэнергии», с помощью которой он через телевизор «заряжал» воду и кремы. Никогда им не было сказано ни слова о том, что он пришёл на всё уже готовое, подготовленное мною. А он только с подачи В. Белозёрова бессовестно воспользовался этой мощной базой.
На фоне колоссального настроя людей, вызванного моими рискованными телевизионными операциями, беззастенчивый обман А.Чумака многими людьми воспринимался как правда.
Те же, кто проявляли здравый смысл и не верили авантюрным заявлениям А. Чумака, не задумываясь, одновременно бросали камень и в мой «огород», считая меня точно таким же, как он.
Деятельность А.Чумака, как впоследствии и деятельность сотен подобных ему «заряжателей», «шаманов», «колдунов», «ясновидцев» внесла большую лепту в оглупление миллионов людей и формирование у них мистического мировоззрения. Но, самое главное, всеми этими невеждами была очень скомпроментирована идея массового психологического лечения.
8 октября 1989 года редакция Спортивных программ по первой программе Центрального телевидения СССР начала долгожданный телевизионный цикл из 6-ти передач.
Параллельно с этим я проводил каждые две недели очные встречи в Москве и Киеве. К сожалению, 6 передач было недостаточно, чтобы раскрыть тему психологического лечения в том плане, в каком она виделась мне, освободить людей от навязанных временем и не оправдавших себя общепринятых постулатов и правил.
