ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО СВЯТЕЙШЕМУ ПАТРИАРХУ

МОСКОВСКОМУ И ВСЕЯ РУСИ КИРИЛЛУ

                                               

Пламя костров, зачем ты лизало невинных?
Зачем твой огненный язык  коснулся тех, кто
был одержим стремлением постичь истину?
Почему ты не угасло, когда в твои страшные
объятия безжалостное невежество бросало
мудрость? 

                                                               А.Кашпировский

Ваше Святейшество!

Обратиться к Вам меня заставляет крайне удивительное для меня и, думаю, для всех здравомыслящих людей, агрессивное отношение Православной церкви к моей деятельности и ко мне, как к человеку.

Для меня странно,  что Православная церковь со своей тысячелетней традицией быть мудрой и ратующей за добро, не удосужилась поглубже вникнуть в суть моей работы.

И голоса многих  священников, совершенно незнакомых ни со мной, ни с моей работой, осуждающе зазвучали в хоре невежд, завистников, пристрастных журналистов. Злобно, не по-христиански, зазвучали в хоре новоявленных шарлатанов-целителей и недоброжелателей-медиков.

Моя работа на телевидении в 1989г,  свидетелями и участниками которой явились более 300 млн человек, вызвала огромный резонанс. Проведённые мною три телевизионных моста с дистанционным обезболиванием трёх тяжёлых хирургических операций, сериал из 5 украинских в 1988 и 7 всесоюзных в 1989 году телепередач, в результате которых у сотен тысяч людей стали исчезать никогда ранее неизлечиваемые заболевания - всё это стало  неожиданным и  новым явлением, своей фантастичностью ослепившим современников.

Пытаясь дать этому оценку, на меня со страниц тысяч газет и журналов, по радио и телевидению обрушился ураган самых разнообразных, чаще всего, поверхностных  мнений.

Авторы публикаций, не желая замечать феноменальных излечений после телепередач, не вникая в суть моей теории,  брали на себя роль всезнающих критиков, а главное, судей, навязывая обществу свои дилетантские суждения, шедшие вразрез с очевидными истинами.

Многие учёные, не имеющие по роду своей научной деятельности никакого отношения к моей работе,  рассматривали её с точки зрения совсем других наук - физиологии, психиатрии, физики, геологии, астрономии и др. Каждый из них со своей «колокольни» пытался доказывать, объяснять, опровергать. Более того, учить.

Другие же, за неимением опровергающих научных доводов, опускались до оскорблений. Так, например,  профессор Архангельский из Санкт-Петербурга без всяких оснований и доказательств назвал мою работу «распутинщиной». А между тем, сам он и подобные ему «распутины» в науке с их окаменевшими догмами и узостью взглядов на суть психологического лечения и есть самая настоящая сорная трава в ней.

Доходя до абсурдности, меня в моём деле стали поучать журналисты, «биоэнергетики» и даже фокусники. Те, кто совершенно не ориентировался в данной теме.

И не только поучать. А ругать, обвинять, окарикатуривать и навешивать на меня ярлыки своего  извращённого представления об этой сложной теме, которое по своей примитивности во многих случаях не отличалось от представлений обезумевших мистиков и просто сумасшедших.

Ваше Святейшество!

В ответ на их несуразные «объяснения» и «трактовки»  механизма моего воздействия - путём применения «биоэнергии», «космических сил», «вмешательством дьявола» или гипноза, хочу подчеркнуть, что сила моего воздействия с экрана заключалась совсем в ином и складывалась из трёх компонентов.

Первой её составляющей было то, что люди видели на экране во время моих передач. Второй - то, что они в этот момент слышали. А третьей - всё то, что они знали на тему психологического лечения ещё задолго до контакта со мной.

А знали они от тех самых ограниченных научных «распутиных» распространённую догму о том,  что любое действие психотерапевта есть гипнотизирование. И ничто иное.

Чтобы развенчать эту «третью силу», которая оказалась страшной силой против первых двух, у меня просто не хватило времени.

Но, откровенно говоря, нейтрализовать её я особенно и не стремился , так как на тот момент ещё не подозревал, что отечественная психотерапия сумела запустить такие сильные метастазы своего заблуждения в умы миллионов людей и что из-за этого моя работа на экране будет до такой невообразимой степени восприниматься, как гипноз.  Не предполагал, что считая так, все будут стремиться «почувствовать», «поддаться» или  усиленно «сопротивляться».  В зависимости от этого и вынесут свои  заключения о том, кого «берёт или не берёт».

Поэтому те, кто впадал в гипнотический транс,  кого «брало», кто «поддавался»,  абсолютно убеждённо считали причиной возникновения таких реакций меня.

На самом же деле, настоящей причиной была именно эта «третья сила» - их давнишняя установка на гипноз, заложенная отечественной психотерапией и просочившаяся в сознание миллионов людей из разных источников.

Не скрою, что частично вина о таком представлении лежала и на телевизионщиках, выпускавших мои передачи. С самого начала, несмотря на мои возражения, они настаивали на показе явлений транса у некоторых людей, присутствовавших во время записи передач в студии Останкино и ранее посещавших мои былые  публичные выступления, связанные с демонстрацией психологических опытов. Показывали для доказательства, что «существует воздействие».

Никто из них не принял во внимание мои предостережения, что телевизионная демонстрация проявлений  «воздействия» может вызвать у определённых людей  подражательные реакции и впоследствии явится в руках моих противников оружием против телепередач, несмотря на то, что все эти раскачивания головой у  вошедших в транс не представляли никакой опасности.

В дальнейшем эту «третью силу предварительной настройки населения на гипноз резко укрепили средства массовой информации, усиленно нагнетая страхи о моём «опасном гипнотическом воздействии».

В пику таким пугающим мнениям хочу отметить, что погружение человека в гипноз, даже если бы он мною и применялся, является абсолютно безопасным.

Аналогичное состояние ежедневно возникает у каждого человека при переходе бодрствования в сон и наоборот и характеризуется возникновением  в коре больших полушарий 4-х гипнотических стадий (уравнительной, парадоксальной, ультрапарадоксальной и наркотической).

Вовсе неопасными являются и внушения в гипнозе, так как человек при любом варианте гипнотизирования не теряет разум и всегда способен противостоять зловредным внушениям, вопреки распространённому  мнению о потере загипнотизированными самоконтроля. Пример тому - ни к чему не приведшее многочасовое применение гипноза при допросе Эрнеста Тельмана в Моабитской тюрьме.

Что же касается добрых и полезных установок,  которые в моих передачах были слишком хорошо видны и слышны, то о вреде их могут говорить только лишь абсолютные  дилетанты или злоумышленники.

Опасен, таким образом, не гипноз. Гораздо опаснее разговоры о его опасности, которые могут создавать непредвиденные установки и предубеждённые мнения.  Именно этого добивались мои противники, ловко манипулируя своими пугающими настроями (тоже внушениями) в прессе и по телевидению, вред которых как раз был слишком хорошо и виден и слышен.

Творя этот вред сознательно, они совсем не волновались «об обратной связи» в связи с их собственными действиями и о последствиях этого явного зла, а кричали об отсутствии «обратной связи» у меня и «отрицательных результатах», которые в действительности никак не могли появиться в ответ на моё добро.

Но и в этом они оказались неправы, так как  эта  ненужная обратная связь в моих выступлениях всё-таки присутствовала. Все мои выступления проходили в зале, вмещающем почти тысячу человек.  Этой массы было достаточно, чтобы по её реакции судить о реакции телевизионной аудитории. Ведь и действие новых медицинских препаратов для последующего употребления миллионами людей апробируется не на миллионах, а на десятке или сотне человек!..

К тому же у меня был колоссальный, почти 30-летний опыт работы не только врача-психотерапевта, но и демонстратора психологических опытов. За такой большой период времени я свою работу  апробировал более чем в достаточной степени -  и в клинике, и в момент выступлений на сценах в тысячах аудиторий.  И знал её, надо полагать, не хуже любого, кто пытался меня учить.

Но самым главным явилось то, что мои выступления по телевидению резко отличались по форме от моих былых  публичных выступлений, будучи лишены демонстрации каких-либо экспериментов, и были самым обычным человеческим общением, которое давно уже апробировано человечеством, и совсем не нуждалось в том, чтобы ориентироваться на какие-то варианты откликов на него.

Мой промах состоял только в одном. Приступая к передачам, я не учёл будущей реакции завистников и невежд  и  не застраховался от их подлых действий, нанесших впоследствии удар мне, науке и миллионам людей.

Я не думал, что, пытаясь скомпрометировать меня, они пойдут против правды.

Ведь в моём деле и лично во мне они искали только минусы. А не находя, придумывали. Чего только стоили неоднократные попытки организовать провокации с целью обвинить меня в криминальных действиях. Или же  распространяемая в те годы всеми средствами массовой информации ложная информация о том, что я переехал на жительство в Польшу.