Космическая история

1. Как это начиналось

История эта началась в 1996 спустя почти 7 лет после сериала проведённых мною Всесоюзных лечебных телепередач. Мог ли я тогда, в 1989, будучи на вершине фантастической популярности, открывавшей передо мной любые двери, подумать, что страна, боготворившая и засыпавшая меня тысячами благодарных писем, через несколько лет под беспрерывным давлением прессы сменит всеобщий восторг чуть ли не на обратное отношение. И вовсе не потому, что в этих передачах обнаружился какой-то изъян или неправда, а потому, что, ворвавшись в тихий, спокойный мир психотерапии, я нарушил её покой. И не только психотерапии... Но об этом отдельно.

Я не сгущаю краски. В тот период мало кто подозревал о существовании такой науки. Основной причиной была слабая эффективность её методов. А главное — однобокость в охвате заболеваний, ограниченных узким кругом неопасных нарушений функционального характера (страх, бессонница, заикание, вредные привычки, навязчивые состояния, неврозы).

Правда, на фоне этой застоявшейся научной тины в 60-х годах вдруг вырос, словно в сказке, яркий цветок. Внешне необычный, с типично гипнотизёрским выражением лица, он мгновенно вызвал у читателей большой интерес к своим книгам о психотерапии и психологии.

Я помню, как впервые взял в руки первую из них — «Охота за мыслью» с очень впечатляющей фотографией на обложке. Сразу восхитился не только его внешним видом, но и короткой, красивой фамилией, словно специально для него созданной — Владимир Леви. Само название книги тоже восхищало краткостью, вместившей в 3-х словах бездонную ёмкость затрагиваемой темы.

За первой книгой вышла вторая, с таким же интригующим названием: «Я и мы». А потом ещё целый каскад книг. И каждая глубокая и интересная. С именем Владимира Леви стала ассоциироваться вся психотерапия. Он долго восседал на этом никому недоступном троне всеобщего почитания, возбудив интерес к психотерапии, как никто другой до него. Много писал об аутотренинге, который в наши дни практически полностью забыт. Но в те годы и ещё много лет спустя аутотренинг был невероятно популярен.

Затем появился прогремевший на всю страну Александр Довженко с его негипнотическим методом одномоментного лечения алкоголизма, заимствованным им у харьковского психотерапевта К.Дубровского, одного из патриархов советской психотерапии. К. Дубровский был в резком противостоянии с харьковской психотерапевтической школой, проповедовавшей гипноз, как «основной ствол психотерапии». Заведующий кафедрой психотерапии профессор И.Вельвовский приходил в неописуемую ярость, едва только услышав имя К.Дубровского, осмелившегося отступить от психотерапевтической классики и негипнотическим методом успешно избавлять от заикания десятки людей в течение одного часа.

Творчески переработав систему К. Дубровского, А.Р. Довженко словно какой-то комбинат пропускал тысячи больных, в подавляющем большинстве случаев избавляя их от алкоголизма за один «сеанс».

Много писали о психотерапевте Х.М.Алиеве и его знаменитом «ключе».

На весь Краснодарский край, а потом и на всю страну прославился психотерапевт из Хосты И.А. Жуков. Я в шутку называл его королём локтей, коленей и позвоночников. По телевидению показывали горы костылей, которые оставляли в его музее излечённые им больные полиартритом.

Огромным авторитетом в Советском Союзе и за рубежом пользовался неизменный участник многочисленных международных симпозиумов профессор Владимир Леонидович Райков из Москвы, создавший оригинальную систему ускоренного обучения рисованию «под гипнозом». В.Райков, которого не стало в 2007 году, до конца дней был ярым последователем гипноза, что не мешало нам быть очень близкими друзьями.

Ушли из жизни К.М. Дубровский (ему ещё в 1964 году уже было больше 80-и лет), потом неожиданно, совсем молодым, И.А.Жуков.

За ним, сражённый кровоизлиянием А.Р. Довженко. В 1989 году во время нашей совместной передачи в телепрограмме «Добрый вечер, Москва» у Александра Романовича по моей «вине» неожиданно изменился цвет волос, и ушла седина. Это была наша первая и последняя встреча. Несмотря на то, что он из-за болезни не мог разговаривать, мы очень хорошо понимали друг друга.

В 70-х годах в Украине широко известным стал оригинальный психотерапевт из Одессы Г.Н. Смертин. Он отдавал предпочтение публичной демонстрации гипноза и в клинике не работал. Зато на сцене Геннадий Николаевич был невероятно интересен. Он был старше меня на 15 лет. Одно время даже жил у меня дома в Виннице, где мы вместе с ним разработали весьма необычный и смелый проект, заставивший немало поволноваться сотрудников КГБ. К сожалению, его тоже уже нет в живых. О нём со временем я хочу рассказать отдельно.

Я не хочу обидеть никого из врачей-психотерапевтов, а также учёных, которых не упоминаю здесь. Все они успешно работали, не имея публичности и широкой известности, по-видимому, к этому не стремясь. Их нахождение «за кадром» вовсе не означало, что они были хуже других.

Затем пришёл черёд появиться и мне. В отличие от упомянутых психотерапевтов, очень своеобразных и неординарных людей, моя деятельность протекала в гораздо более широком русле, чем у любого из них, что впоследствии привело к рождению нового направления в психологическом лечении.

Начиная с 1964 года, я очень много выступал на сценах с лекциями и психологическими опытами, демонстрируя, особенно в первые годы, массовый гипноз.

Куда только не забрасывала меня неугомонная страсть выступать. Я прошёл сотни деревень, городов, заброшенных таёжных посёлков. Сколько раз мне приходилось выступать на кораблях, спортивных базах, пограничных заставах, в санаториях, воинских частях, домах отдыха, министерствах, институтах и даже тюрьмах.

Всего не перечесть. Эти бесконечные выступления наряду, с работой в психиатрической клинике, дали мне уникальную возможность встречаться с самыми разнообразными людьми, сталкиваться с их порой парадоксальными реакциями в ответ на психологическое влияние. Естественно, что это вооружило меня колоссальным опытом.

В конечном итоге, я пришёл к телевизионному лечению, открывшему новые грани как самого влияния, так и достигаемых при этом результатов. Оказалось, что психологическим путём можно добиться успеха, прежде всего, в излечении телесных заболеваний, от чего так всегда шарахалась мировая психотерапия, не в силах с такими болезнями совладать. До сих пор она зациклена на лечении исключительно функциональных, неопасных для жизни болезней. Успех в излечении болезней телесного характера в моей работе объяснялся совсем другим подходом к психологическому лечению. Прежде всего, я отбросил гипноз, хотя до сих пор со стороны дилетантов (иногда даже с научными степенями) слышу упрёки в его применении. Борясь со мной, они, умышленно сгустив краски, превратили гипноз в опасного монстра, пытаясь этим отпугнуть от меня людей.

Телевизионный сериал 1989 г. так быстро оборвавшийся по моей собственной вине, постоянно напоминал о себе, терзал душу. Как я каялся и жалел, что из-за скромности допустил страшную ошибку, запланировав всего 6 передач. Приговорив свою работу на такую краткость, я нанёс удар не только себе и своему делу, но и поневоле одновременно создал страшную в своей примитивности умственную эпидемию психоцелительства.

Повторить всё заново было невозможно. Завистники стеной стояли на моём пути к экрану, никогда не забывая при каждом удобном случае «незлым, тихим словом» вспомнить моё имя на страницах газет, журналов, на радио и в телепередачах. Устойчивость такого пристрастного внимания объяснялась простой причиной — никому из них за все прошедшие годы не удалось повторить хотя бы одно из моих высших достижений. Поэтому для борьбы со мной они постоянно использовали и используют один единственный способ — разнузданные оскорбительные наветы и клевету.

Но вернёмся в 1996 год. Не знаю, когда и как ко мне пришла идея совершить новый телесериал и, поставив обратно всё на прежние места, успокоить душу.

Для этого требовалось осуществить вариант психологического воздействия особой, немыслимой сложности.

Таким вариантом, уже давно испытанным мною во время телемостов, мог быть только один — психологическое обезболивание тяжёлых хирургических операций.

Но только на этот раз — с Космоса.