Как меня Кашпировский от злоязычия излечил

22 Март 2012

Возмущённый ироническим тоном моей недавней статьи (“Покорение Сибири Кашпировским”, – “Красноярский рабочий”, 15.03.2012 г.), Анатолий Михайлович сам изъявил желание приехать к нам в редакцию и на месте разобраться с обидчиком.

Впрочем, встретили его доброжелательно, и атмосфера в кабинете главного редактора (чуть не написал: “главврача”) царила очень даже тёплая. Пообщаться со знаменитым психотерапевтом оказалось много желающих. Журналисты жадно внимали каждому слову гостя, монолог которого быстро превратился в привычную для него лекцию.

“Я иронии не принимаю!”

Для начала Кашпировский назвал меня “антижурналистом” и посоветовал прочесть новеллу Стефана Цвейга, посвящённую Месмеру, основателю психотерапии (в ту пору она называлась “магнетизмом”. – Э. Р.). Гость порекомендовал мне поучиться у Цвейга тому, как следует описывать неизвестные доселе явления, обходясь без язвительной иронии и оскорбительных эпитетов. Потом он напомнил о своих собственных достижениях:

- Начиная с 1989 года, благодаря моему методу у огромного количества людей в массовом порядке стали исчезать рубцовые образования на коже и во внутренних органах. В 1991 году участники научной конференции в составе 200 человек признали мою работу открытием, предложили меня на Госпремию, на заслуженного врача СССР, дали докторскую степень. И вдруг приезжаю сюда, и здесь меня называют “рассасывателем”!

- Ну, это же просто беззлобная шутка, ирония, – робко заметил я.

- С иронией вы – к своей тёте, маме и бабушке, но не ко мне! Я иронии не принимаю! Моя работа в 1989 году дала излечение более чем десяти миллионам человек – и зачем к этому подходить с иронией?

- Но разве журналист не имеет права на свободу слова, на ту же иронию в своих оценках? – спросил кто-то из моих коллег.

- Да, существует свобода печати. А где свобода граждан, о которых печать пишет? Кто для кого существует – народ для журналиста или журналист для народа? Если уж писать, то правдиво, объективно, без оскорбительной иронии…

- Это не оскорбление, это шутка, – не унимался я. – Вы же сами, Анатолий Михайлович, во время своих сеансов позволяете себе шутить над людьми. Вспомните свою фразу: “Восемь девок, один я!” А как язвительно вы подшутили над патриархом, который пообещал отрезать себе бороду, если вы полетите в космос… Кстати, я не вижу в этих ваших шутках ничего страшного. Но почему же вы другим не позволяете шутить над собой? Этим вы как бы поднимаете себя на пьедестал…

- Меня моя работа туда поставила. И я там буду стоять всегда. Я известный человек, у меня есть свои заслуги, и я не позволю себя называть оскорбительными словами.

- Та ирония, которая вас возмутила, адресована в меньшей степени вам, а в основном – тем людям, которые готовы подчинить свою волю чужой воле. Подобная готовность людей к подчинению авторитетам удивляла меня всегда и везде – и на ваших сеансах, и на политических митингах, и на литературных собраниях…

- Ничью волю я не подавляю! Люди сами ко мне идут, потому что им это нужно, интересно. Вот на футбол же идут – потому что им это интересно, никто их туда насильно не тянет. И я – ничью волю не подавляю, я просто говорю людям об их скрытых резервах, стараюсь им помочь. До 1989 года, пока я не начал применять свой метод, психотерапия была фокусирована на заболеваниях эмоционального характера (страхи, навязчивые состояния, расстройства сна, депрессии), а я показал, что кроме эмоций могут реагировать ткань, кожа, кости, суставы.

И Анатолий Михайлович привёл несколько замечательных и убедительных примеров успешности своей лечебной методики (все желающие могут найти это на его сайте).

“В Сибири – настоящая Россия!”

Постепенно тон разговора смягчался, тема опровержения и обращения в суд становилась всё менее актуальной, а когда гостю был задан вопрос о его впечатлениях от Красноярска, он даже произнёс несколько комплиментов в адрес сибиряков:

- Чем дальше от столицы, тем больше России. И здесь, в Сибири, я увидел настоящую Россию. Народ тут мягкий, доброжелательный, незлобный. Очень приятное впечатление о людях. Русский человек – это широта, доброта. Не случайно ведь именно сибиряки отстояли Москву.

Нашёл Кашпировский достоинства и у нашей газеты – хорошо, мол, оформлена, есть чему поучиться его “ребятам”. Тут же развеял слухи о том, что, мол, он терпеть не может журналистов (“Только дурных!”), и рассказал о приятном сотрудничестве с разными газетами, с Дмитрием Дибровым и Андреем Ургантом.

- Самый главный конфликт у меня с эпохой, а не с журналистами, – заметил Анатолий Михайлович. – Приходится преодолевать сопротивление косности, старых взглядов…

- Будут ли возобновлены ваши знаменитые телесеансы, которые когда-то пользовались огромной популярностью?

- В Интернете, на моём сайте – да. А на телевидении – не знаю… Я и тогда не очень хотел, провёл всего шесть сеансов, по контракту. И надо же было, что мне на голову этот Чумак свалился!

- Тоже может обидеться…

- Пускай обижается. Он мой сынок, хотя и старше меня на четыре года. (Улыбается.) Он появился после того, когда я с успехом провёл телемосты “Киев – Москва” и “Москва – Киев”. Мои менеджеры стали буксовать, я от них ушёл. А они взяли коллегу-журналиста Чумака – и он… уничтожил психотерапию! Кстати, насчёт гипноза – в гипноз я не погружаю давным-давно. Моя задача – возбудить “матрицу памяти”, которая хранится у каждого человека и передаётся от родителей детям. И никакого гипноза! Подсознание отвечает выработкой внутренних лекарств, в том числе анестетиков – и поэтому хирургические операции проходят безболезненно. Я просто говорю хирургу: “Резать!” – и он делает операцию без анестезии.

В коридорах власти

- Одно время вы были членом фракции либерально-демократической партии в Государственной Думе. Почему вас потянуло в политику?

- Меня тянут крайности людские, – признался Кашпировский. – Так в своё время меня потянуло в психиатрию, к сумасшедшим. А когда я был в Америке, меня потянуло в Гарлем, к людям, которые там живут. И в политике меня тянет к людям. Тянуло меня и в тюрьмы. Жалко, что не сказали раньше, что рядом с вашей редакцией находится тюрьма… Вот бы мог получиться репортаж – “Кашпировский в тюрьме”! (Добродушно смеётся, и видно, что он всё более оттаивает, забывает обиду.) Что такое политика? Это когда ты держишься за штурвал. А когда ты кочегар и где-то внизу, ты не в политике. Хотя мы все участвуем в политике, только одни – лидеры, другие – жертвы.

- Как вы оказались в Думе?

- В 1993 году Алёша Митрофанов из ЛДПР мне сказал: “Знаешь, мы хотим тебя взять в Госдуму”. Я говорю: “Ну ладно”. Мне было интересно поближе увидеть людей, которые стоят на таком уровне власти. Мы сидели за одним столом с Невзоровым Сашей и Лукьяновым, общались за завтраком и обедом. Депутаты того созыва так красиво выступали, так складно. С Жириновским мы дружили, отдыхали вместе, он очень мягкий, незлой человек, зла не помнит. Мне он был интересен.

- Приходилось вам выступать в Думе?

- Всего два раза. Помню, когда выступал министр внутренних дел Ерин, что-то мямлил, преступность, мол, пошла вниз, и тут вскочил Жириновский (я не смог его удержать) и наговорил всяких слов… А на следующий день я попросил слова и сказал: “Хочу закончить доклад Ерина, который вчера проявил себя как гимназистка, расплакался в платочек и убежал. Так вот, Ерин попросил бы полномочий, которые может дать только президент, но ведь наш президент…” И тут я назвал вещи своими именами! Вы, конечно, тоже помните, каким был наш тогдашний президент. “И у меня предложение, – говорю, – снять такого президента!” Сказал – и вышел в коридор. А в зале уже выступал депутат-священник, который стал катить на меня бочку – мол, доктор Кашпировский – дьявол, он нас сейчас всех загипнотизирует – и начнётся революция. А чтобы этого не случилось, я, мол, сейчас прочту молитву. И начал читать “Отче наш”… Это же посмешище! Я вернулся, попросил слова и сказал: “Господа депутаты, если бы я мог это сделать, я сделал бы так, чтобы этот священник прибыл сюда не в рясе, а в кальсонах!” И всё. И Дума расхохоталась, и на этом всё кончилось. И этим завершилось моё участие в Думе. Короче говоря, какая там политика… Я пошёл туда для ин-те-ре-са. Всё!

Бедные, бедные люди

Одна из наших журналисток, которой посчастливилось побывать на сеансе Анатолия Кашпировского в ДК КрАЗа, поделилась своим впечатлением, что многие из пришедших на тот сеанс показались ей людьми не совсем психически здоровыми, неуравновешенными, а то и явно душевнобольными.

- А вы посмотрите на людей в очереди за крупой, что там творится! – язвительно заметил Анатолий Михайлович. – Или пойдите на футбол! Вам всюду мерещатся сумасшедшие… А это нормальные люди, обиженный наш народ. На мои сеансы каждый раз приходят разные люди – больные, несчастные, а никакие не сумасшедшие. Например, был человек с ожогом пищевода и затруднённым глотанием – он что, сумасшедший? Или женщины, одна после инфаркта, у другой пародонтоз, у третьей – рубцы на сердце… они что, сумасшедшие? Не надо на наших несчастных, и без того обиженных людей, навешивать ярлыки.

- Были случаи, когда вам чинили препятствия с выступлениями?

- Было в прошлом году, в Ставропольском крае, когда против меня выступил местный священник. Вот, мол, приехал сатана, колдун… Кошмар! Так и потянулся за мной шлейф клеветы. На эту тему я придумал афоризм: “Бог создал мир, религия его разрушит!” У меня в компьютере уже 70 тысяч моих афоризмов, которые надо бы издать отдельной книгой.

- А как священники вам мешают?

- Бегают к властям, к мэру города. В прошлом году выступал в Ставрополье – вырубили свет… Это же издевательство над людьми!

- А кто оплачивает ваши бесплатные выступления?

- (С сарказмом) Пятьдесят процентов – Билл Гейтс, а пятьдесят процентов – Абрамович! Могу привести много примеров моей благотворительной деятельности. Во время успешных выступлений в Молдавии я купил квартиру и подарил её одной женщине. В прошлом году в нью-йоркском метро подал нищему двадцать долларов и сказал: “Люби Россию!” А сколько я подарил автобусов всяким детским учреждениям!

- Как вы определяете – больной человек или здоровый?

- Однажды на сеансе я спросил: “Кто из вас считает себя нормальным?” Встал лысый культурист. Я ему: “Сядь, ты же лысый”. То есть совсем нормальных людей нет. У каждого что-то есть.

- С кем вы дружите?

- Мои друзья – Кобзон, Зюганов, Жириновский… Недавно встречался с Хворостовским – это мой кумир, я его обожаю. Много друзей у меня в области спорта – Юрий Власов, Жаботинский. Я и сам ведь занимался тяжёлой атлетикой. Очень дружим мы с актёром Пороховщиковым…

- Как вы думаете, почему его жена Ирина покончила с собой?

- Она осталась одна, некому было помочь – и, получив сообщение о его безнадёжном состоянии, она покончила с собой. Никакого алкоголизма там не было. Очень хорошая была семья. Эта трагедия у меня из головы не выходит.

О себе, любимом

- Что вы можете сказать о своей семье?

- Мой сын живёт в Америке, дочь – в Канаде. А моего внука зовут Шон.

- Какая у вас пенсия?

- Депутатская, большая.

- Как вам удаётся так моложаво выглядеть в свои 72 года?

- Не курю, не употребляю алкоголь, занимаюсь гимнастикой. Путину до меня далеко, хотя он меня на тринадцать лет моложе и занимается дзюдо. Часто употребляю витамины. Веду активный образ жизни, много путешествую, выступаю – в Германии, Польше, Израиле, Канаде. Где платно, где бесплатно. Иногда по четыре выступления в день.

- Как же вы восстанавливаете свои силы?

- Экзюпери сказал: “Самая большая роскошь – это роскошь человеческого общения”. Вот я посидел тут с вами, пообщался – и зачем мне после этого восстанавливать свои силы?

Не знаю, как мои коллеги, но я после этих слов Кашпировского чуть не прослезился. А уж когда он привёл ещё несколько примеров успешного излечения из своей богатейшей психотерапевтической практики, то последние остатки моего скепсиса развеялись как дым. И теперь я торжественно обещаю, что впредь буду корректным и толерантным, ласковым и нежным.

Источник: http://www.krasrab.net/wordpress/post/42086