fb ok ok instagram twitter youtube

Просмотров с 01 марта 2018: 2459

В преддверии юбилея телемоста «Москва — Киев»

Уважаемые друзья!

В канун уникального юбилея — 30-летия первой в мире хирургической операции, проведённой дистанционно и без наркоза по телемосту «Москва — Киев» 31 марта 1988 года, я бы хотел в двух словах затронуть тему гипноза, которая многие годы на все лады обсуждается и окарикатуривается представителями телевидения, прессы и, вообще, кому не лень.

В итоге, никто из этой массы дилетантов и непрофессионалов, включая и даже некоторых специалистов, к данной теме не приблизился, а бесконечно удалился.

Обезболивание операции пациентке Грабовской Л. В. произошло не только без наркоза, но и без гипноза, что явилось очень важным моментом.

Второй телемост «Киев — Тбилиси», 30-летний юбилей которого будет отмечаться 1 марта 2019 года, (но уже с двумя более тяжёлыми пациентками), также был проведён без наркоза. А, главное, без гипноза.

На сайте последовательно будут выкладываться этапы проведения телемоста «Москва — Киев» и освещаться цель, ради которой и был проведён этот телемост.

В следующем году мы отпразднуем и обсудим второй телемост «Киев — Тбилиси».

Если бы не эти телевизионные операции и циклы моих оздоровительных телепередач на Украине в начале 1989 (5 телепередач), а потом в конце 1989 года — уже на весь СССР, то никогда бы не разыгралась страшная, оглупляющая миллионы людей эпидемия психоцелительства, возникшая благодаря созданному мною колоссальному интересу миллионов людей к методам психологического оздоровления с их ошеломляющими результатами.

Об этой, до сих пор продолжающейся эпидемии, мы ещё поговорим.

Но сначала давайте коснёмся гипноза...

А. Кашпировский
1 марта 2018 г.

Не только я, мы все ощущали, что это риск. Ведь это впервые, тем более на дистанции, обезболивали. И то, что поставить женщину в такое положение, когда все может быть, вот может быть, не срабатывает, риск большой. Вдруг шок, или что-то другое возникнет — что-то такое, что ее придется спасать, — все же могло быть.

Поэтому риск был очень большой. Риск был для хирурга, профессора Королева, который оперировал, риск для нас. Для нас это был большой риск, потому, что вдруг что-то не удастся — на нас вина. Правда, я вам еще раз скажу, что риск мы этот застраховали.

Ну, мы, конечно, понимаем, что мы сделали, без скромности можно сказать, большое дело, потому что, рискнув на такую операцию, на такой метод обезболивания, мы практически сделали новый шаг в психотерапии. Новый шаг был в том, что можно, например, записать одного психотерапевта, его методы записать и воздействовать не на одного человека, а на целую группу, и при том не непосредственно в кабинете, а на дистанции. Можно практически сказать, что аудиторию можно сделать из республики, или даже из всего Советского Союза

— А вот Вы между собой во время операции обменивались?

Да, во время операции мы обменивались, во-первых, сразу, когда был сделан разрез кожи. Королев и Владимир Борисович сказали: Феноменально! И потом же они увидели, что делается с тканью, когда они разрезали. Ну, я вам скажу, где-то первые секунды обменивались, а потом все, мне кажется, сами были в шоке, что такое делается, а женщина спокойно разговаривает, говорит и смотрит в телевизор.

— Больше всех нервничал безработный анастезилог. Да?

— Их там было две, и они, конечно, нервничали. Хотя у них тоже была работа, потому что у нас было так расписано, что им надо было работать. Следить все-таки за показателями надо было.

Сейчас, в настоящее время, мне кажется, нам нужно, прежде всего, изучить все-таки, что делается в организме в этом состоянии. В данном случае нам очень сильно помогли бы патофизиологи и физиологи.