Потому что он будет об этом думать. Я не хочу знать, какой у кого диагноз, иначе я нечаянно смогу проговориться и помешать излечению. Допустим, имеется липома. Липома – это жировая опухоль. Если я буду сто раз говорить: «Липома проходит, проходит, проходит...», – тем самым, я буду привлекать сознание к этой проблеме, и человек будет рассматривать каждый день в зеркале эту липому. Я на сто процентов уверен, что, в таком случае, она будет оставаться на месте. А когда я об этом не буду говорить, – а я об этом не буду говорить, потому что я об этом не знаю, – пациент будет думать совершенно о другом: он будет думать о том, например, как ему похудеть, как стать не раздражительным, как стать спокойным…

В такой ситуации и сработает тот «банк информации», о котором я говорил. «Сработает», так сказать, «внутренний компьютер», и липома исчезнет. Мы имеем десятки, даже сотни случаев, когда больные избавляются от липом. Более того, исчезают очень интересные явления, казалось бы, необратимые, – такие, как родимые пятна. У нас имеется очень много подобных случаев. И поражает то, какими возможностями обладает наш организм! У очень многих бесследно исчезают крупные родимые пятна на различных участках тела. Люди совершенно не надеялись на то, что их исчезновение возможно.

Именно по этой причине я не хочу, чтобы мне кто-то рассказывал о своем заболевании, чтобы я не помешал... Я могу не сдержаться и сказать об этом, желая человеку добра, в то время как еще древний писатель Тертуллиан утверждал: «Мысль есть зло».

Всю информацию о том, как нужно влиять на человека и как оценивать те или другие моменты, происходящие с ним, я черпал в самых неожиданных источниках, иногда совершенно нечаянно. Выражение Тертуллиана меня сразу поразило какой-то парадоксальностью. Что значит: «Мысль есть зло»? А вот в данном случае, в своем деле я вижу, что это выражение очень уместно и является каким-то кирпичиком в том сложном психотерапевтическом здании, которое я построил.

Я очень много получил от Пушкина. В частности, воздействие жестом. Помните это, знаменитое: «Вдруг слабым манием руки на русских двинул он полки...». Какой парадокс! Я так наслаждался этими строками! Потому что «слабое мание руки» и тут же, – тысячи и тысячи людей, бряцая оружием, – двинулись вперед. Вот что такое психология власти, и вот что такое жест!

У нас в психотерапии жесту, движению бровей, выражению глаз, запаху, даже запаху, если на то пошло, которым окружен сам врач-психотерапевт, не придается значения. Даже тому, какая у него рука... А ведь у врача-психотерапевта рука должна быть сухая! В любых случаях. Нож к сердцу – а рука сухая должна быть! Потому что, нервы должны быть в высшей степени натренированы. Должна быть установка, что он сам всегда практически должен быть здоров.

На экране – интервью А. М. Кашпировского, взятое у него дома.   Анатолий Михайлович в спортивных брюках, черной футболке, обнажающей крепкие бицепсы. От него веет молодостью, свежестью. Красивый, сильный человек, спокойный и уверенный в себе. Рядом с ним сын, Сережа.

Корреспондент:
– У Вас прекрасная спортивная форма! Как Вы ее добиваетесь? Видя, как Вы бегаете по рядам, я думаю, Вы очень много энергии тратите…

Кашпировский:
– Вы знаете, я никогда в жизни не курил, не употреблял алкоголь и очень много внимания уделял спортивным упражнениям. У меня очень жесткие спортивные упражнения. Вот жалко, Сережа не хочет участвовать в этих упражнениях... Мы с ним постоянно их делаем. Жалко, что никак его не упросить. Как это у Высоцкого: «Просить – я лучше сдохну»! Я его тоже просить не буду, не хочет – не надо. Но мы с ним делаем очень интересные упражнения. Я сам покажу парочку.
 

Анатолий Михайлович берет в руки спортивный снаряд, продолжая спокойно рассуждать:
– Кто знает только одну химию, тот и химию знает плохо. Если только замкнуться на беге, то развиваются дыхательные функции, выносливость и т.д.
А где же красота фигуры? Где бицепсы, трицепсы? Где гордая осанка, сила, ловкость? Где прыгучесть? Этого нет при беге! Поэтому, упражнения должны подбираться гармонично: для ловкости и для быстроты, для гибкости и для силы, для выносливости и, в конце концов, – для красоты.

– Я большой поклонник культуризма. Мне не хочется говорить «атлетизм», «атлетическая гимнастика...» Есть давнишнее название – «культуризм». Этим все сказано, потому что за культуризмом стоит и культура питания, и культура движения, и культура тела. Человек может быть весь в мышцах, но весь в прыщах – уже не смотрится. Он не может быть красивым, если у него зубы гнилые. Все входит в комплекс, даже тембр разговора. Сам я, конечно, далек от всего этого, потому что возраст уже, наверное... Но по мере возможности, упражнения делаю, и делаю, наверное, больше чем молодые люди, которым по двадцать лет.

Пять-шесть раз в день я подхожу к снарядам, какие душа просит. Я посматриваю в зеркало: вот эти мышцы отстают, эти опережают... Я стараюсь делать упражнения, необходимые для поддержания формы. В других условиях я стараюсь делать упражнения на растяжку. Сын не хочет сейчас со мной продемонстрировать упражнение. Мы с ним часто деремся: пять-шесть раз в день. Устраиваем с ним кулачные бои.

Правда,  хочу сказать, что больше я увлечен упражнениями, чем сынишка. Наверное, потому, что у него эти качества еще поддерживаются естественно, а у меня они уже уходят. Но есть такие упражнения, которые, я считаю, не каждому по плечу. Я делаю это упражнение один раз в день. Оно очень хорошо развивает мышцы: брюшной пресс, широчайшие, трицепсы. Повышается  выносливость, тренируются сосуды. После такого упражнения дать инсульт – невозможно. В момент упражнения, наверное, можно. Но после упражнения, в обычной ситуации – нет.

Затем Кашпировский показывает это очень, как оказалось,  тяжёлое упражнение. Он берёт за ручки небольшое колёсико, ставит его на пол, и, опираясь только на носки, до самого предела вытянутых рук выкатывает колёсико. И так делает 10 раз. Отдышавшись продолжает :
Я думаю, что когда делаю такое упражнение, у меня давление где-то 300, не меньше. А если меня, допустим, разволнуют, то 200. Но что такое двести по сравнению с тремястами?!
(Примечание - в 1995 году Кашпировский каждое утро делал это упражнение трижды по 65 раз и никогда ни в одном спортзале мира равных себе соперников не встречал).

Молодой корреспондент с большими усилиями пытается повторить упражнение Кашпировского, но сдвигает его вперёд только лишь на немного.

Кашпировский положительно оценивает и это достижение:
- Неплохо.

Корреспондент:
– Анатолий Михайлович, а можно будет Вас снять бегающим по улице?

Кашпировский:
– Вы знаете, я не бегаю. Сейчас попробуй пробеги по Киеву, так за тобой человек триста побегут, и будут спрашивать, как на прием попасть. (Конец видеофильма)

Зрители аплодируют. В зале оживление.

Ведущий в студии обращается к Кашпировскому:
– Анатолий Михайлович, кадры, которые мы сейчас увидели, убедили нас в том, что Вы – активный физкультурник. Поэтому, мы принимаем Вас в свою программу «Спорт для всех». У нашей телепрограммы «Спорт для всех» есть вопрос к Вам:
– Считаете ли Вы, что с помощью движения, самых различных физических упражнений, в том числе и тех, которые Вы нам показали, наш народ может добиться здоровья?

Кашпировский:
– Вначале я был большим приверженцем спорта. Я был действующим спортсменом, имел множество разрядов на уровне мастера спорта по тяжелой атлетике. Сейчас я сторонник не столько спорта, сколько интенсивной физкультуры. Я хочу сказать, что физическая культура у нас находится в зачаточном состоянии, даже примитивном.

Для того чтобы развить свое тело, мало бега. Нужны специальные спортзалы, душевые; нужны тренеры, нужны массажисты, специальные станки, все то, что сейчас имеется за рубежом. Нужны специальные клубы, расположенные в удобных местах. Наш народ должен иметь хорошо оснащенные спортивные залы с великолепной аппаратурой, потому что не все мышцы можно развить гантелями: для этого требуются различные положения тела, различные углы...

И обязательно требуются специалисты, которые знали бы, как сделать так, чтобы не загнать человека. Они нужны и для людей уже не склонных к занятиям спортом, таких, которые, допустим, восстанавливают функции организма после большой сгонки веса. Они тоже нуждаются в надзоре.
Я думаю, что в Киеве мне удастся создать восстановительный центр, куда будут привлечены очень интересные, выдающиеся спортсмены, и под их руководством это будет осуществляться.

Ведущий:
– Это прекрасная мечта, чтобы у нас были красивые спортзалы, прекрасные стадионы и т.д. Но уже много лет наши официальные организации не могут добиться элементарных вещей, чтобы люди с детства полюбили физкультуру, и чтобы это было бы для них нормальным явлением, как обычная утренняя процедура – умываться и чистить зубы.
Но вот у меня к Вам такой вопрос. Сейчас нас смотрят миллионы телезрителей. Обладая талантом воздействовать на человека во время проведения телевизионных сеансов, могли бы Вы использовать силу своего убеждения, если уж это не смогли сделать наши официальные спортивные организации, и попробовать воздействовать на людей, чтобы они начали заниматься спортом?

Кашпировский:
– Так на кого производить воздействие? На людей, чтобы они занимались, или на тех, кто должен привлечь людей к спорту?

Ведущий:
– И на тех, и на других.

Кашпировский:
– Вы знаете, для меня самый лучший запах в мире – это запах спортзала. Он был и останется для меня таким – раз и навсегда. Поэтому, если у меня будет возможность проводить телесеансы, я  обещаю, что постоянно об этом буду говорить.
Я говорю об этом даже без Вашей просьбы на своих занятиях. У меня есть масса пациенток уже в солидном возрасте, которые очень много приседают, ряд упражнений делают. Я считаю, что, наряду с лечением чисто психологическим, одним из компонентов этого лечения должно быть привлечение людей к физической культуре.

Ведущий:
– Но Вы не отказываетесь от мысли провести такой сеанс и с руководством нашего спорта? 

Кашпировский:
– По-моему, им есть, кому внушать, в особенности после съезда, заниматься здоровьем нашего народа.

Читает записку. (В дальнейшем, текст записок будет выделен курсивом). 
«Как, по-Вашему, существует ли в нашей стране физкультура, как понятие?»
Отвечает:
– Как понятие, физкультура есть, а самой физкультуры – нет, как таковой.   

Продолжает чтение записок и отвечает на них. Зал внимательно слушает.

– «Расскажите, пожалуйста, о себе. Как и когда Вы пришли к решению стать психиатром, психотерапевтом? Когда почувствовали свои способности?»
– Я пришел в психотерапию осознанно. Когда я поступил в медицинский институт, мне подарили книгу Лидии Богданович «Записки психиатра». Эта книжка мне очень понравилась,  я уже тогда почувствовал, что буду психиатром. Меня очень притягивали к себе психически больные люди, как определенная категория людей, у которых психика на каком-то уровне крайности, а крайности интересовали меня всегда и во всем.
Никто никогда своих способностей не чувствует.

Считаю, что главной способностью психотерапевта является умение видеть способности других. Как только психотерапевт созрел для того, чтобы прийти к выводу, что его пациенты обладают какими-то способностями, тогда мы этого психотерапевта назовем «способным».

О себе рассказывать... Это, наверное, будет очень длинно. Я боюсь, что мы просто потратим время. Моя жизнь была не очень-то легкой, но, наверное, так и надо было – пройти всякие мытарства, чтобы лучше понимать людей, которые сейчас испытывают то же самое. И, может быть, судьбе было угодно испытать меня на прочность, чтобы психотерапевт мог, как «трава пробиться сквозь асфальт».
Я считаю, что не очень-то правильно сразу создавать условия для тех, кто еще не доказал право на свое существование. Но если даже в трудных условиях ты доказал то, что хотел доказать, тогда, пожалуйста, пользуйся всеми правами и работай!

– «Ваши цели? Чего Вы хотите добиться в жизни, в работе? Как содействовать перемене в жизни, в сознании общества?»
– В жизни... Ну, это очень серьезный вопрос. Я имею дочь, сына. У меня хорошая семья. Я считаю, что это очень много. Аристотель сказал, что есть десять условий счастья. Первым пунктом он поставил наличие живых родителей. Кстати, тут я уже ничего не могу добиться, потому что моего отца уже нет в живых… Для меня это постоянная боль. В жизни мне еще много чего хотелось бы добиться. Мне хотелось бы совершенствовать себя интеллектуально и физически. Мне хотелось бы изучить иностранные языки. Но для осуществления этих целей не хватит и всей жизни.

– «Что Вы ощущаете субъективно в момент воздействия на человека?»
– Я сопереживаю, и, естественно, если у нас все идет хорошо, если у нас налажен контакт, я чувствую себя приятно. Если где-то «сфальшивил», а это бывает иногда, если где-то поставил неправильный знак восклицания, не ту ноту взял, то я об этом сожалею. Каких-то особых субъективных ощущений, о которых некоторые говорят, я не испытываю. Никогда этому, пожалуйста, не верьте!

Если вам не очень скучно, то мы еще коснемся некоторых интересных моментов, которые произошли с нашими пациентами.
Продолжается беседа с залом.

Говорит мужчина:
– Я  из Киева, болею псориазом 30 лет. Был в больницах, в госпиталях... Где только не был! 30 лет не носил тенниски, не здоровался за руку. Короче, был негодным человеком. На четвертом сеансе я почувствовал улучшение, а сейчас псориаз прошел полностью. Тело все чистое, могу показать.

Кашпировский:
– Когда мы беседовали на прошлом сеансе в Киеве, Вы рассказали, что впервые в этом году надели тенниску.
– За 30 лет первый раз. Руки и тело чистые.

Кашпировский, улыбаясь:

– Вы рассказывали о том, как Вы однажды пришли на пляж…

– Да, был такой случай. Лежал я в областной больнице... И вот выписался... Полностью голова и все тело покрыто, как панцирем. Думаю, поеду на Днепр. Посмотрю, как люди там загорают. Пришел на Днепр. Думаю, была ни была, разденусь! Взял и разделся… Так все люди на 200 метров против течения исчезли. Ни души! Один остался. Я искупался, оделся и поехал домой. Никого около меня не было, свободно. А сейчас можно даже и с людьми купаться.
В зале смех.

Кашпировский, как опытный режиссер, постоянно меняет формы общения с залом, учитывая его настроение. И сейчас, он использует свое понимание ситуации, придавая ей, как всегда, огромное значение. Согласно его теории, искусно создаваемая ситуация, всегда убедительнее любых слов.
«Реальное  воздействие на тело возможно только через ситуацию, только при помощи её неодолимой силы. Сам механизм влияния никогда не является видимым и слышимым, потому что всегда завуалирован и спрятан в других действиях или даже в бездействии, за которым стоит умело созданная ситуация».

Итак, Кашпировский снова возвращается к чтению записок своих пациентов:

– «Чем занимаетесь в свободное время? Есть ли оно у Вас?»
– У меня есть свободное время. Вы знаете, у кого нет свободного времени? У того, кто ничего не делает. У меня есть свободное время. Я трачу его на спорт, даже не на спорт, а на такую физкультуру, приближенную к спорту… На своего сына, на книги… Сейчас стал меньше читать, к сожалению. А если честно говорить, то свободного времени нет.

– «Помогает ли Вам спорт в Вашей повседневной работе?»
– Я уже сказал, что не спорт, а интенсивная физическая культура. Спорт, которому я отдал 15 лет своей жизни, а это был профессиональный, настоящий спорт, – помог мне в борьбе с болезнями, в трудных жизненных ситуациях, в путешествиях. Я очень много не досыпал в своей жизни... Приходилось сталкиваться с различными трудностями в дороге... Особенно за последние двадцать лет. И я считаю, что выжил благодаря тому, что был очень закален в спорте.

– «Будет ли человек, с которым Вы работали, подчиняться командам другого врача?»
– Вопрос о командах совершенно не стоит. Никаких команд нет! Понимаете, наша психотерапия, которой я занимаюсь, совершенно не связана с командами. Она связана с установками. Здесь не ставится принцип, кто кому подчинится. У меня пациенты спорят. Они мне не подчиняются. Они могут встать, уйти, открыть или закрыть глаза... Но подчиняется то, что у них внутри. На это я обращаю самое главное внимание.

– «Ваше отношение к Мессингу, Авдееву, Горному?»
– Я очень люблю Горного. Есть такой мастер психологических опытов. Его показывали по телевидению. Считаю, что это очень способный, очень интересный человек. Но самое главное в Горном то, что он ушел от лечения, и правильно сделал. Он показывает настолько интересные эксперименты с памятью и с возможностями психологической тренировки, что этого вполне достаточно, чтоб удивить. Он не вторгается в ту область, в которую не следует, и от этого выигрывает. То же самое,  касается и Авдеева. Я с ним встречался, мне этот человек очень нравится, он очень симпатичный, скромный. Мессинга я видел один раз, мельком. Мессинг, конечно, сделал очень много, но много он сказал того, чего на самом деле не было, к сожалению. Я, например, стараюсь говорить всю правду о том, что происходит. Я не говорю, что читаю чужие мысли, заглядываю в будущее... Говорить об этом, мне кажется, – ставить себя в неловкое положение даже перед своими потомками.

– «Какое физическое занятие Вы считаете наиболее полезным для здоровья?»
– Я считаю, что упражнения полезны в зависимости от того, что нужно человеку. В них должна быть гармония: и на гибкость, и на силу, и на  ловкость, и на быстроту, и на выносливость. Но этими  упражнениями нужно заниматься в разумных дозах.

Психотерапия, методы внушения, аутотренинга, гипноза должны быть направлены на излечение не только неврозов, не только функциональных заболеваний, но и таких тяжких болезней, о которых сейчас шла речь. Не надо отчаиваться тем, у кого псориаз, бронхиальная астма, пневмосклероз, стенокардия, остеохондроз. Кстати, особенно успешно реагируют на психологическое воздействие больные остеохондрозом. С ними происходят очень интересные изменения. Больные с тяжелыми поражениями костей и суставов, с диагнозом «артрит» дали интересные результаты.